Леонид Млечин - Служба внешней разведки

И, наконец, в феврале 1930 года политбюро обещало «дать ОГПУ для иноработы пять ответственнейших партийцев, которые могли бы быть брошены в качестве организаторов и политических руководителей в основные пункты закордонной работы ИНО». Еще пятьдесят «особо проверенных и стойких партийцев» обещали перевести в ИНО в течение года, но их все-таки предлагалось первоначально подготовить к разведывательной работе.

Во главе иностранного отдела Станислав Мессинг проработал недолго.

Особисты (военная контрразведка) разработали так называемое дело «Весна», в рамках которого в 1930 — 1932 годах было арестовано больше трех тысяч бывших офицеров царской армии, честно служивших в Красной армии. Им предъявили обвинение в участии в различных монархических или офицерских организациях, в реальности никогда не существовавших.

В Красной армии служило больше выпускников Николаевской академии генерального штаба, чем у белых. Они заняли ключевые посты во всей структуре военного управления, и этим в немалой степени объясняется победа Красной армии в годы Гражданской войны.

Все эти люди отказались когда-то служить в Белой армии и присягнули на верность советской власти, но эта власть, многим им обязанная, все равно бывшим офицерам не доверяла.

Станислав Мессинг был среди тех, кто утверждал, что «Весна» — дутое дело и массовые аресты военных — вредная акция. По личному указанию Сталина летом 1931 года он был отстранен от работы в ОГПУ. В решении политбюро от 25 июля говорилось: «откомандировать т. Мессинга в распоряжение ЦК ВКП/б/». Постановлением политбюро 15 августа Станислава Адамовича утвердили членом коллегии Наркомата внешней торговли. Он вел торговые переговоры с Монголией и Тувой, возглавил внешнеторговое объединение «Совмонголтувторг».

В начале 1937 года его назначили председателем Советско-Монгольско-Тувинской торговой палаты. А в июне Мессинга, как других чекистов-поляков, арестовали по обвинению в принадлежности к мифической организации польских шпионов и террористов. В сентябре 1937 года его расстреляли.

1 августа 1931 года иностранный отдел возглавил один из самых известных чекистов — Артур Христианович Артузов.

Его настоящая фамилия — Фраучи. Он родился в феврале 1891 года в деревне Устиново Кашинского уезда Тверской губернии в семье кустаря-сыровара, эмигранта из Швейцарии. Заполняя советские анкеты, называл себя то швейцарцем, то итальянцем.

В 1909 году Артур Фраучи с отличием окончил гимназию в Новгороде, учился в Петроградском политехническом институте, с февраля 1917 года работал инженером-проектировщиком Металлического бюро Владимира Ефимовича Грум-Гржимайло, крупнейшего инженера-металлурга и брата знаменитого географа, в Нижнем Тагиле.

Артур Фраучи прекрасно пел, у него был сильный тенор, он участвовал в любительских спектаклях. Но его тянуло не к искусству, а к политике.

Его судьбу определило родство с двумя влиятельными большевиками — Николаем Ивановичем Подвойским, одним из комиссаров по военным делам в первом советском правительстве, и с Михаилом Сергеевичем Кедровым, начальником Особого отдела ВЧК. Кедров и Подвойский были его дядьями, они оба женились на сестрах его матери.

Михаила Кедрова после революции утвердили комиссаром по демобилизации старой армии, он взял к себе молодого Артузова, который в декабре 1917 года стал секретарем отдела материально-технического снабжения управления по демобилизации армии и флота.

Весной 1918 года Кедров получил указание выехать на Север и тоже взял с собой подающего надежды племянника на роль секретаря ревизионной комиссии Наркомата по военным делам в Вологде и Архангельске. Потом Артузов недолго был инспектором снабжения Северо-Восточного участка Восточного фронта. И наконец, в сентябре 1918 года он нашел главное дело своей жизни — стал начальником военно-осведомительного бюро Московского военного округа. В ноябре 1918 года Артузова утвердили начальником активной части отдела военного контроля Реввоенсовета Республики.

В январе 1919 года Артузова взяли в ВЧК. В мае назначили особоуполномоченным Особого отдела, которым руководил его дядя Михаил Сергеевич Кедров. Но дядя в ВЧК не задержался, а Артузов оказался в своей стихии. За два года он вырос до заместителя начальника Особого отдела.

В июле 1922 года Артузова утвердили начальником важнейшего контрразведывательного отдела ОГПУ. Это время его профессионального расцвета. Именно тогда проводилась знаменитая операция «Трест» и другие оперативные игры, например «Синдикат-2». Бежавшие из России военные и политики хотели верить — не могли не верить! — в то, что в России крепнет антибольшевистское движение. Главная задача таких оперативных игр состояла в том, чтобы заманить в Советскую Россию руководителей белой эмиграции и их уничтожить.

Заманили Бориса Викторовича Савинкова, одного из руководителей боевой организации эсеров, непримиримого противника советской власти. Его арестовали заместитель начальника контрразведывательного отдела ОГПУ Роман Пилляр (родственник Дзержинского, настоящее имя — Ромуальд фон Пильхау) и Филипп Демьянович Медведь, в ту пору полномочный представитель ОГПУ по Западному краю.

Заманили родившегося в России английского подданного Сиднея Рейли, авантюриста и фантазера. Ему обещали устроить встречу с лидерами антисоветского подполья. 28 сентября он перешел границу и под наблюдением чекистов приехал в Москву, где и был арестован.

Во время Гражданской войны Сидней Рейли был связан с антибольшевистским подпольем. Радикально настроенные заговорщики предлагали убить Ленина и Троцкого — этого достаточно для того, чтобы власть большевиков рухнула. Рейли считал, что убивать не надо, достаточно выставить их на посмешище — снять с Ленина и Троцкого брюки и провести их в нижнем белье по улицам Москвы.

Рейли уволили из британской разведки после окончания Первой мировой войны. Он трудился, что называется, по вольному найму: тайными поездками в Советскую Россию просто зарабатывал деньги. Но он выдавал себя за великого шпиона, и эти игры окончились для него плачевно.

Савинков сделал все, что от него требовали чекисты: публично покаялся и призвал недавних соратников прекратить борьбу против советской власти.

Политбюро 18 сентября 1924 года приняло директиву для советской печати: «Савинкова лично не унижать, не отнимать у него надежды, что он может еще выйти в люди».

Но Борис Викторович надеялся на освобождение. Убедившись, что его выпускать не собираются, 7 мая 1925 года выпрыгнул из открытого окна кабинета Пилляра, хотя в комнате вместе с ним находились двое чекистов. Окна выходили во внутренний двор, так что лишних свидетелей не было.