Владимир Щербаков - Асгард — город богов

Ты беден по здешним меркам, у тебя почти ничего нет. Но ты свободен, ты можешь летать по улицам и проспектам, перелетая то к планетарию Тихо Браге, за которым сонные утки возятся в тине, среди брошенного хлама — как в Москве, то к Водровсвею, тихой улице, где дети играют в футбол, и ты врываешься на мгновение на их стадион с мячом, попавшим тебе в ноги, и ведёшь мяч к одним, потом к другим воротам, потом исчезаешь.

Ты можешь снова зайти к профессору Хансу Боггеру в надежде застать его дома. Он тот, кто, наверное, сможет понять историю Асгарда. Единственный в Дании человек, который занимался такими древностями.

Но пока светит солнце, ты легкомысленно отмеряешь километры датских проспектов, прокалываешь взглядом все необычное на витринах, как, например, хрустальные корабли викингов с парусами внутри хрустальной же бутылки, рядом с которой обозначена цифра — восемьсот крон, чего у тебя нет и не было. Но ты берёшь этот корабль с собой, у него тоже есть душа, как и у мастера, сумевшего сделать чудо. Берёшь — значит оставляешь в памяти левитатора, а это навсегда.

Ну и когда ты летишь дальше, тебе навстречу идут пятеро парней, и один делает несколько удачных движений, как борец вольного стиля, стараясь напугать тебя, принимая тебя за сверстника. Ты мгновенно отвечаешь, не касаясь даже его одежды, пролетаешь мимо, ибо сегодня энергию даёт солнце. Как шесть лет назад, когда впервые ты сказал себе: нет, солнце не может быть простым раскалённым газовым шаром, оно живёт своей жизнью и является частью Асгарда.

Ты переходишь улицы без зелёных глаз светофоров, мгновенно переносясь сначала на середину полотна, потом на каменные плиты тротуара, ибо здесь часто все наоборот: камни — это тротуар, асфальт — проезжая часть. Шесть лет назад ты сообразил, что видеть солнце — это все равно что видеть Асгард, и сделал выводы, о которых не хочешь писать, не хочешь говорить. Спокойная мысль о Боггере заставляет свернуть в переулок и нажать кнопку звонка. Тебе открывает пожилая женщина, обещает, что Боггер будет на днях. Так она думает, потому что он сказал, что… Ты понимаешь: эти дни под вопросом. Возвращаешься в отель, где в холле тебя приветствует гипсовый бюст основателя Копенгагена, в номере засовываешь в карман куртки свою брошюру «Где жили герои эддических мифов?» Выходишь на Гельголандсгаде, поворачиваешь на Вестерброгаде, подлетаешь к фирме путешествий по Дании «Фремадрайзер», по приглашению которой ты сюда прибыл. Маленькая брюнетка в чёрных колготках и зеленой кофточке знакомит тебя с руководителем фирмы Генрихом. Ты рассказываешь им об Асгарде, о метаистории, о том, что народы, всегда переселялись, а не сидели на одном месте. Показываешь путь переселения датчан, норвежцев, исландцев из зеленевших некогда степей и саванн Ирана, из долин Копетдага.

Спрашиваешь, кто может понять все это?

Ассистент профессора Боггера. Можно ли для него оставить брошюру? Можно. А позвонить ему? Нет, его, оказывается, так же непросто найти, как и профессора.

Ты прощаешься с ними. Никто в Дании больше не интересуется Асгардом.

Неожиданная мысль настигает тебя у витрины, где всеми оттенками светится солнечный камень — янтарь. Ты знаешь, как асы шли на запад, потом перебирались в Швецию, потом — в Норвегию, оттуда в Исландию. Из Исландии — в Гренландию. Из Гренландии — в Америку, которую они открыли. Что дальше? Должен был замкнуться круг земной. Ведь о круге земном вёл речь Снорри Стурлусон, знаменитый исландец. Как же этот круг замкнулся через столетия после его смерти? Америка вышла к Аляске. Это было продолжение пути асов. Америка оказалась у берегов Кувейта, Ирака, у границ Ирана. Здесь и соединились концы единого витка. Круг земной завершён. И по законам магии Асгард открыт одновременно с этим событием. Асгард начинает свою вторую жизнь на земле. Меняется эра. Светят звезды Водолея над головами людей, над планетой. Боги и маги должны возвратиться к людям. Небесный Асгард сияет золотом чертогов. Эра Водолея и богов началась в 1991-м!

Скоро об этом будут говорить и писать. Ты прокладываешь дорогу, ты уже опередил все пунктиры земного великого круга, уже замкнул его заранее, вычислил второй виток с его магическими знаками, с его планетами, с Юпитером, посылающим новые души на Землю, которые вселяются в новые тела.

Ты знаешь, как будет сворачиваться пространство при вращении сверкающих кораблей, сделанных из редкостного сплава, как оно будет превращаться в ленту, в лист, в трубу. И как ты первым сделаешь это — тоже на бумаге, как и чертёж махолёта, который тебя поднимал в воздух на крыльях — поднимал, хотя никто этого не видел. Тебе не хотелось, чтобы видели. Достаточно воображаемого полёта. Дальше неинтересно.

В этот день ты мечтаешь.

Ты хочешь теперь летать без всяких машин, махолётов и кораблей.

Ты владеешь тремя пространствами и свободно переходишь из одного в другое. Но этого мало. Тебе нужны все двенадцать пространств.

Мимо парка Тиволи — к центру! На центральной торговой улице, вымощенной камнем, в витрине — бородатый викинг из дерева. Он смотрит на тебя выпуклыми глазами. Расскажи ему о его первой родине. Пусть выслушает повесть об Асгарде, об удивительной стране асов, оставшейся, по существу, не замеченной великой державе, воевавшей с Римом.

Скажи, что имя города Асхабад — память об асах, но она закодирована тюркской народной этимологией, и что Асхабад переводится как Асгард.

Викинг даже бровью не поведёт, когда рядом с ним и с тобой остановится пара — он и он, и второй в этой супружеской паре, в сером пальто, узких тёмных брюках, напомаженный, будет держать за руку пятилетнего ребёнка, чтобы все было, как надо.

Викинг дослушает тебя до конца. Выскажись, если тебя не в состоянии понять люди, если их мысль почему-то короче трех-четырех фраз, а длинные доклады они привыкли слушать только потому, что в них никогда не бывает ничего нового, и по той же причине они иногда читают толстые романы, пропуская, впрочем, так называемые размышления.

Поговори с викингом, левитатор, если уж тебе надоело бродить по залам фолькетинга, где служители и чиновники вежливо соглашались с тобой, а потом ты обнаруживал, что с самого начала мог бы лишь перечислить имена богов — Один, Фригг, Тор, Бальдр, Локи — и не продолжать, потому что темна твоя речь и загадочна.

Но вот вопрос: а вспомнит ли викинг свою первую родину, ведь его отделяет от тех благословенных времён тоже тысяча лет? Не скажет ли тебе он, как знакомый местный гид Томас, что в Иране две тысячи лет назад жили мусульмане? Не возразит ли он, что в Средней Азии жили они же?

Нет, он поверит тебе, даже если не в состоянии вспомнить первую родину людей с выпуклыми светлыми глазами. Во всяком случае, его молчание будет поддержкой в этом накренившемся, съехавшем набекрень мире, где тебе даже датчанам приходится иногда рассказывать об Эльсиноре, показывать его местоположение и толковать о страже, расхаживавшей по его стенам.