Уве Топпер - Великий обман. Выдуманная история Европы

Девиз гладиаторов, а не мучеников. Впрочем, истории о гладиа­торах не намного достовернее сказок о мучениках христианства.

Впрочем, у института мучеников есть и другие аспекты, например, эмоционализация отношений мирян и церкви. Церковь эксплуатирова­ла сострадание, а миряне во все времена охотно слушали жуткие и увле­кательные, леденящие кровь истории.

Т. е. член средневековой религиозной секты нищенствующих Бедных Братьев, распространенной в XIV веке в южной Франции и в Каталунии. Будучи ответвлением от течения францисканства (третий орден святого Франциска) секта продолжала сохранять идеал бедности св. Франциска и после того, как Орден францисканцев превратился в крупного собственника.

Более правдоподобным является предположение о том, что твор­ческий зуд немецких гуманистов под влиянием их итальянских собра­тьев, уже выдумавших огромное количество «античных» авторов, был обращен на создание виртуального прошлого и в Германии. Хорошая творческая зависть, дух эпохи и мода на древних авторов привели к по­явлению первой немецкой «Кузьмины Прутковой».

В книге Alfred Tamerl, Hrosvith von Gandersgeim. Eine Entmystifi –zierung. Mantis, 1999 автор, продолжая начатый Ашбахом анализ, прихо­дит к выводу, что большинство произведений «Розвиты» написаны жен­щиной и приписывает всю мистификацию перу Хариты (она же Каритас и Барбара) Пиркхаймер, отводя Цельтесу и другим лишь роль помощ­ников и рекламных агентов.

Поджо Браччолини (якобы 1380-1459 годы), известный итальян­ский гуманист, историк Флоренции, приложивший активно руку к со­зданию «произведений античных авторов», в том числе, скорее всего, и упомянутых выше произведений Тацита. Его гениальное перо вполне могло служить и Апулею.

Естественно, ведь сцена причастия в античном произведении –это вопиющий анахронизм, как, впрочем, и тюрбан, ассоциирующийся с турецкими завоеваниями XV века.

Николай Кузанский (якобы 1401-1464 годы) жил в эпоху сом­нительных датировок. Исходя из преемственности математических идей естественно было бы предположить, что он жил много ближе по времени к григорианской реформе календаря. Если сдвинуть время его жизни на сто или хотя бы на пятьдесят лет, то многие противоречия исчезнут.

О нациях в это время говорить еще рано. Я бы сказал: локальные или региональные церкви. Не ясно также, были ли эти церкви христианскими. Скорее всего, в это время существовала ранняя форма моно­теизма с большим локальным разнообразием религиозных форм.

Ясно, что в таковых могли сохраниться лишь сравнительно недав­но принесенные туда рукописи. Скорее всего, это были рукописи, не имевшие никакой ценности, ибо сырость и крысы приводили к быстрому исчезновению самого материала рукописей. Если Поджо и охотился за такими рукописями, то не из-за их содержания, а с целью использовать старый пергамент для своих подделок. На самом деле, как рассказывает Балдауф, Поджо сотоварищи воровали рукописи из хранилищ монастыр­ских библиотек, а для оправдания потом утверждали, что нашли их в сы­рых подвалах заброшенных башен. Впрочем, и эти рукописи были нужны Поджо в основном для имитации старого языка и стиля в своих поддел­ках, причем древность сворованных рукописей им сильно переоценивалась.

Речь идет о Максимилиане I Габсбурге (1459-1519), императоре Священной Римской империи немецкой нации с 1493 г., которому Цельтес в частности поднес произведения лже-Розвиты.

Конрад Пёйтингер (1465– 1547) был главой видного аугсбургского кружка гуманистов и одним из основателей немецкой историографии.

Т. е. все те же столь распространенные в эпоху Ренессансы апокрифы.

Имеется в виду Константин Багрянородный, якобы 905-959, бывший византийским императором с 913 года. Считается, что он был инициатором и организатором издания компилятивных сборников-лек­сиконов, покровителем энциклопедистов той поры.

К тому же только сохранение в тайне своего авторства служило более или менее надежной защитой от преследований со стороны ин­квизиции. Не было ли это одним из побудительных мотивов расцвета именно исторического эпохотворчества: чем дальше в прошлом, тем ме­нее вероятно, что текст привлечет интерес искоренителей инакомыслия.

«Античного» автора (греческого сатирика), якобы жившего во II веке н. э.

На фоне этого факта знание нами текстов «античных» авторов, якобы живших за тысячу, а то и за полторы тысячи лет до Петрарки, представляется еще более невозможным чудом.

Реформаторство Констанцского Собора свелось к устранению рас­кола – состояния, когда одновременно функционировали три папы, а также к сожжению реформаторов Яна Гуса и Иеронима Пражского.

Пауль Мартин, историк, экономист и известный немецкий жур­налист, является одним из ведущих критиков историографии в совре­менной Германии.

Эту мысль Уве Топпер разрабатывал в последние годы в серии докладов и статей. Например, он установил, что в творчестве великого голландского художника Хиеронима Босха даже в начале XVI века еще полностью отсутствовали христианские мотивы (они были дорисованы после его смерти, как Топпер установил на основе наблюдений за сти­лем художника; позже этот вывод был подтвержден при исследовании картин физическими методами). Осенью 2002 г. вышла в свет его новая книга «Фальсификация времени», в которой большое внимание уделя­ется позднему возникновению христианства.

Родом из Тироля, известный поэт своего времени, Токситес умер в 1581 году.

В случае этого неизвестного нам по имени гуманиста (им мог быть даже сам Меланхтон, правая рука Лютера) речь идет не о Блаженном Августине, одном из отцов церкви, а о придумавшем его создателе –современнике Лютера.

И тем самым определяли тенденции будущего развития католи­ческой догматики и церковной политике. Гуманистические авторы апо­крифов так упорно вкладывали в уста выдуманных ими церковных дея­телей определенные тезисы, что оные стали на столетия неотъемлемой частью религиозного учения.

Основная проблема современной археологии в ее подчиненном положении но отношению к историческому официозу. Археологи вы­нуждены искать объяснения для своих находок в рамках традиционных исторических мифов, ибо в противном случае им грозит лишение фи­нансирования, остракизм историков и потеря научной репутации. Ар­хеология и история – это сиамские близнецы, которые друг друга от­равляют и которых ни один хирург не способен сегодня разъединить. А ведь только после такого разъединения, после достижения их абсо­лютной независимости друг от друга может начаться внутренне обнов­ление и истории, и археологии: они должны быть в состоянии взаимно проверять друг друга.