Андрей Никитин - Основания русской истории

90 Златарски В. История на Българската държава…, т. I, ч. 2, с. 562.

91 Там же, с. 511-514.

92 Из повествования Льва Диакона следует, что Борис II вместе с семьей оставался в Преславе, где для охраны города был размещен большой гарнизон росов, в то время как резиденцией Святослава оставался Доростол на Дунае. (Лев Диакон. История, VIII, 6 и 8; с. 72).

93 В дополнение к высказанному ранее замечанию, что термин «черная куна» означала не «кунью шкурку», а повторную, двойную дань (см. с. 200), хочу добавить, во-первых, что термин этот встречен только в документах новгородского происхождения XV в. (что поднимает вопрос о времени обработки летописного рассказа и достоверности его сведений), и, во-вторых, является синонимом понятия «черный бор», обозначая экстремальный, целевой побор с тяглового населения определенной территории. Теоретическая возможность его применения специально оговаривалась новгородцами при заключении договоров с князьями, но в каждом конкретном случае для его выполнения требовалось специальное решение новгородской господы и веча. См.: ГВНП, М.-Л. 1949, № 21 (с. 38-39), № 23 (с. 42), № 27 (с. 49), № 70 (с. 116), №77 (с. 130-131).

Одним из центральных сюжетных «блоков» ПВЛ является история крещения и последующего просвещения Русской земли, связанная с именами Владимира Святославича и Ярослава Владимировича, а равным образом и с историей первых русских святых, Бориса и Глеба. В определенном смысле она оказывается «краеугольным камнем» русской историографии, получившим свой окончательный вид под пером «краеведа-киевлянина» не ранее первой четверти XII в., на котором в последующие века строилась русская историография вообще и история русской Церкви в частности. В первой ее части излагается история вокняжения Владимира в Киеве, упоминаются его походы на окрестные племена и государства, обстоятельства его личного крещения и крещения «земли Русской», рассказывается о его реформах в области просвещения, юрисдикции, церковного и городового строительства. Вторая часть открывается смертью Владимира, последовавшей за ней братоубийственной борьбой за киевский престол между Святополком и Ярославом, которая завершилась победой Ярослава и заключенным им соглашением с Мстиславом, а после смерти последнего - единовластным княжением Ярослава в Киеве и его широкой церковной и градостроительной деятельностью.

Такое расположение материала о деятельности Ярослава, оказавшегося при последующем хронометрировании ПВЛ под 6545/1037 г., дало основание А.А.Шахматову предположить, что данной статьей заканчивался Древнейший киевский летописный свод, созданный сразу же по завершении строительства киевского храма Софии, и лишь значительно позднее пополненный известием о смерти князя и указанием, что «жить же всехъ леть Ярослав 70 и 6» [Ип., 151], тем самым позволяя считать датой его рождения 978 г.' Основанием такого ограничения послу____________________

1 Шахматов А.А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. СПб., 1908, с. 414-416.

жило историку как завершение под 1037 г. рассказа о деятельности Ярослава, так и наличие в «хронологической» статье 6380/852 г. определенного обособления княжений Ярополка, Владимира и Ярослава («Ярополкъ княжи леть 8; Володимеръ княжи леть 37; Ярославъ княжи леть 40») как от предшествующей группы князей (Олега, Игоря, Святослава), где употреблена синтагма «от перваго лета… до перваго лета…», так и последующей, указывающей сумму лет «отъ смерти… до смерти…» [Ип., 13].

Оставляя в стороне вопрос о существовании Древнейшего киевского свода, я считаю более корректным говорить о сочинении, которое, во-первых, несло на себе безусловный отпечаток работы «краеведа-киевлянина», что вместе с использованием лексемы "варяги" относит создание этого блока известий к первой четверти XII в., а, во-вторых, являло собой единый, ныне разнесенный по годовым статьям текст, в котором, наряду с другими интерполяциями, самой явной и крупной оказывается «Повесть об убиении Бориса и Глеба», разорвавшая единый рассказ о вокняжении Святополка под 6523/1015 г. Текст этот, как я покажу ниже, не был отграничен от предшествующего повествования об Ольге и Святославе, будучи связан с ним стилистически и структурно, тогда как расчет времени княжения, в чем легко убедиться, основан уже на «сетке лет», приобретенной ПВЛ значительно позднее.

Действительно, указание на сорокалетние княжение Ярослава соответствует времени от его первого упоминания в Новгороде (1014 г.) до момента смерти в 1054 г., оставляя читателя в неведении относительно того, что он делал и где был на протяжении 36 предшествующих лет. При этом выясняется, что в ст. 6522/1014 г. Ярослав назван всего только «посадником» («и тако даху вси посаднице новьгородстии, а Ярославъ поча сего не даяти» [Ип., 115]), вызывая вопрос: с какого же момента следует исчислять «княжеский стаж» Ярослава - с упоминания его «посадником новгородским», или же с занятия им киевского «стола»? Ни та, ни другая дата не согласуются с обозначенной, показывая, что для обработчика этого материала предшествующая история Ярослава оставалась совершенно неизвестна. Соответственно, и роспись сынам Владимира и их княжениям, находящаяся в конце ст. 6496/988 г., которая поместила Ярослава сначала в Ростове, а затем пересадила его в Новгород, могла появиться не ранее XII в., будучи попыткой обрисовать исходную ситуацию на основании представлений этого времени. Последнее тем более любопытно, что в тексте ПВЛ Ярослав со своим отказом выпла236____________________

ты «2000 гривенъ отъ года до года Кыеву» [Ип., 114-115] появляется как deus ex machina в конфликтной ситуации, чтобы в результате последовавшей за смертью Владимира долгой братоубийственной войны установить свое «единовластие» в Руской земле.

Однако не будем забегать вперед.

Как я уже отмечал, история Владимира в тексте ПВЛ начинается не с его столкновения с Ярополком, а гораздо раньше. Впервые его имя упомянуто вместе с именами Ярополка, Олега и их бабки Ольги в «печенежской» новелле 6476/968 г., посвященной воеводе Претичу, где указано их нахождение «в Киеве» [Ип., 53]. Уже следующее упоминание Владимира в ст. 6478/970 г. выдвигает его на передний план, поскольку вся она посвящена его происхождению и причинам, по которым он стал новгородским князем («придоша людие новъгородьстии, просяще князя со-бе»). Одновременно с ним на сцене появляется его «уй Добрыня». Так впервые читатель узнает, что «Володимиръ бо бе от Малуши, милостьнице Ольжины, сестра же бе Добрыня, отець же бе има Малъко любчанинъ, и бе Добрыня оуи Володимиру» [Ип., 57]. Любопытно, что в отличие от Ярослава начало «княжеских лет» Владимира, согласно приведенной «росписи», приходится не на 6478/970 г., а только на 6486/978 г., который вообще ничем не отмечен в ПВЛ, заставляя предполагать, что и в данном случае перед нами такой же хронометрический сдвиг, как тот, что можно наблюдать в описании событий княжения Олега и Игоря. С другой стороны, здесь можно предполагать наличие последующих сокращений, в результате которых из текста исчезло описание событий биографии Владимира, предшествовавших его схватке с Ярополком и захвату Киева.