Стивен Амброз - День «Д». 6 июня 1944 г.

Помимо подвижного состава, операция «Транспорт» предусматривала нанесение ударов по мостам, депо, узлам. Около 58 000 т бомб было сброшено на 90 целей. Это причинило серьезный ущерб, но немцы хорошо владели искусством восстановительных работ. Во многих случаях разрушения расчищались, а линии возобновляли движение в течение 24, самое позднее 48 часов. Больше вдохновляли сообщения о том, что бомбардировщики разбили восемь из девяти железнодорожных мостов через Сену от Парижа до морского побережья. Подверглись полному или частичному разрушению семь из девяти шоссейных мостов, на которые были сброшены бомбы.

Накануне дня «Д» разведка сделала неутешительное заключение: «…результаты операции по нарушению передвижения немецких войск оставляют желать лучшего».

Эта оценка подвергла сомнению правильность плана «Транспорт». Командующие бомбардировочными соединениями никогда не верили в его целесообразность и эффективность. После войны историки американских военно-воздушных сил писали: «Еще долго после дня „Д“ многие задавались закономерным вопросом: оправдана ли была операция „Транспорт“ ввиду ущерба, нанесенного городам Франции и Бельгии».

Но те, кто знал о результатах операции, то есть немецкие генералы, считали, что «воздушные удары разрушили их планы контрнаступлений».

Наибольший урон немецким позициям нанес самолет «Б-26» («Мародер»), разработанный компанией «Гленн Л. Мартин». Этот средний бомбардировщик мог летать на низких высотах и обладал большой точностью попадания. Именно он в основном применялся в налетах на железнодорожные мосты и депо. После войны начальник штаба Роммеля Ганс Шпейдель говорил: «Разрушение рельсовых путей сделало невозможным регулярное снабжение войск уже в середине мая 1944 г. … Нехватка топлива парализовала всякое движение. Мосты через Сену севернее Парижа и через Луару севернее Орлеана были уничтожены с воздуха еще до 6 июня 1944 г.». (Заявление Шпейделя воспроизведено на мемориале «Б-26» в Музее американских военно-воздушных сил в Дейтоне, штат Огайо.)

В интервью в 1946 г. генерал Йодль сказал, что «строительство береговых оборонительных укреплений не было завершено и не могло быть завершено, поскольку стало невозможно доставлять необходимые материалы, в том числе песок и цемент». Историк Гордон Харрисон сделал вывод, что накануне дня «Д» транспортная система Франции оказалась на грани коллапса и это стало «решающим фактором в сражении в Нормандии».

Но не только бомбардировщики участвовали в разрушении транспортной системы. Свою долю внесло французское Сопротивление, и его действия, вероятно, были даже более результативными, если их соотнести с эффективностью воздушных ударов.

Сопротивление возникло в тяжелые дни 1940 г. и превратилось в мощную силу в начале 1944 г. Подобно другим подпольным движениям, оно отличалось запутанностью и раздробленностью, разделялось как по регионам, так и по политическим группам. Его признанным лидером стал Шарль де Голль, но он находился в Алжире и мог осуществлять оттуда лишь общее, хотя и строжайшее руководство. Связь обеспечивалась Отделом специальных операций (ОСО), который британцы создали в 1940 г. (первые агенты парашютировались во Францию весной 1941 г.), и американским Управлением стратегических служб (УСС), организованным по образцу ОСО. УСС начало действовать в 1943 г.

У Сопротивления имелось много слабых мест. В его ряды всегда могли проникнуть немецкие лазутчики. Отряды были плохо вооружены, а зачастую вообще не вооружены. В распределении командных полномочий ощущалась полная неясность. Практически не существовало надежной связи как в самих отрядах, так и между ними. Сопротивление не пользовалось доверием со стороны большинства населения. Французы не хотели, чтобы у них возникали проблемы с немцами, и старались не провоцировать оккупантов.

Но в активе французского Сопротивления имелись такие ценные качества, как отвага его бойцов, готовность пожертвовать собой ради освобождения и неистовый патриотизм. Большинство их действовало в тылу противника. Они могли раздобыть самую достоверную информацию («я видел это собственными глазами»), подрывать рельсовые пути и т.д. Сопротивление, по сути, представляло собой подпольную армию, которая могла помешать продвижению немецких войск к местам предстоящих боев.

Сопротивление, пожалуй, являлось самым лучшим источником информации об «Атлантическом вале», поскольку его строили в основном французы. Месье Клеман Мари из Порт-ан-Бессена в Кальвадосе в июне 1942 г. оказался в числе тех, кто воздвигал мощную крепость в Пуант-дю-О (чуть западнее того участка побережья, которое получило название «Омаха»). Они работали без какой-либо строительной техники, все приходилось делать вручную, при помощи лопат, тачек; иногда использовали лошадей. Фортификации уходили в землю на глубину 7 м. Все траншеи, тоннели, переходы находились под толстым слоем грунта. Бункеры, которые располагались сверху, также накрыли грунтом и дерном. Мари занимался обустройством бункеров, укладывая дерн так, чтобы создавалась как бы естественная поверхность.

Месье Мари пришлось работать и в Пуант-де-ла-Персе (западная оконечность «Омахи») на строительстве радаров для немецкого флота. Он вспоминает, как в начале 1944 г. всем вдруг объявили, что с инспекцией собирается приехать Роммель. Немцы приказали, чтобы французы сняли свои кепи, когда появится фельдмаршал. «Слухи об этом быстро распространились по всей стройке, — говорит Мари. — И когда Роммель прибыл в Порт-ан-Бессен, там не было ни одного француза в кепи, кепке или шляпе или в каком-нибудь другом головном уборе».

Конечно, Роммель не обратил внимания на такой способ демонстрации неповиновения. Но ему требовались все новые и новые рабочие для того, чтобы восполнить отсутствие техники. (Во многом «Атлантический вал» строился по методу сооружения Великой китайской стены, то есть вручную; единственное различие состояло в том, что немцы использовали железобетон.) «Завезите крестьян на сооружение укреплений, — приказал Роммель командиру дивизии возле Гавра. — Хорошо и вовремя им платите. Убеждайте в том, что противник не осмелится наступать там, где больше всего препятствий. А фермеры лишь будут рады пополнять свои кошельки».

Конечно, немцы мало платили французам. Они установили крайне невыгодный курс марки по отношению к франку. Кроме того, французские строительные рабочие просто недоедали. Между собой они часто выражали недовольство, и многие из них с готовностью давали информацию активистам Сопротивления.

ОСО установил разнообразные пути доставки разведывательной информации в Лондон, включая почтовых голубей, сбрасываемых с самолетов. Андре Ружирон был членом Сопротивления в Нормандии. В своих мемуарах он так описывает это поразительное содружество древнейшего средства связи и самой современной технологии коммуникаций: «Ко мне зашел Эрнест Гедон. Он выглядел очень радостным, сообщил, что на своем пастбище нашел почтового голубя, который спустился на парашюте. Потом обнаружились еще несколько голубей». Этот метод британская разведка отработала в совершенстве. Птиц по ночам сбрасывали в клетке, прикрепленной к небольшому парашюту. Утром французы находили их на своих пастбищах или в садах. Все было продумано до мелочей. Каждая птица имела при себе пакетик с кормом, пергаментный конверт с инструкциями и две литые трубки для сообщений.