Александр Севастьянов - Золотой век русского искусства – от Ивана Грозного до Петра Великого. В поисках русской идентичности

Так, к примеру, из турецкого атласа была сшита фелонь густо-красного цвета с крупными золотыми разводами, подаренная Борисом Годуновым в Архангельский собор на помин души царя Федора Иоанновича в 1602 году. Да и сам царь Борис, судя по «Переписной книге казны боярина Бориса Федоровича Годунова» (РГАДА), предпочитал носить вещи «турского» и «кизилбашского» (персидского) дела 169 169 На это указывает Н. Ю. Болотина (Борис Годунов. От слуги до государя Всея Руси. – М., 2015. – С. 132). . Из такого же атласа, который, видимо, полвека сохранялся как большая ценность в виде отреза, сшит саккос патриарха Никона, подаренный ему в 1653 году царем Алексеем Михайловичем в селе Коломенском. Саккос патриарха Иоасафа I (1634—1640) выполнен из алтабаса, где белые клейма на темно-красном фоне, затканные букетами гвоздик, выполнены в технике аппликации. Из персидского алтабаса сшит саккос патриарха Иоакима (1674—1690). К наиболее ценным в собрании Оружейной палаты относятся также стихари из персидской материи: один, принадлежавший патриарху Адриану, из полосатой шелковой ткани, украшенной мелкими цветами ириса и гвоздики; другой из нежно-голубого шелка, усыпанного гвоздѝками на длинных стеблях.

Характерно, что такой национальный русский вид рукоделья, как шелковое шитье, нередко подражал узорам турецких тканей (например, фелонь патриарха Иоасафа).

Одежда, мода всегда были важнейшими элементами любой национальной культуры, им придавалось немалое значение и на Руси. В одной только Сретенской слободе в Москве в XVII в. жили 5 дворов кафтанников, 4 двора скорняков, по 2 двора сабельников и седельников, по 1 двору суконник и шапочник 170 170 Венгеров А. А., Венгеров С. А. Житье-бытье московское. – М., ИНТО, 1994. – С. 36. . Все они обслуживали окрестное население, способствуя распространению некоего национального стандарта в облачении. И так было в каждой слободе, в каждом приходе. Стандарт этот, как мы убедились несомненно, имел восточный колорит. Недаром в знаменитой книге С. Герберштейна о России, изданной в XVI веке, мы находим гравюру, изображающую встречу европейского посла, в типичном для Европы того времени костюме, – и представителя русской знати, одетого как турок и даже в большой чалме с пером. Так художник подчеркнул внешние отличия двух миров, бросившиеся в глаза автору знаменитых «Записок».

* * *

Особого внимания заслуживает внешний вид русских великих князей и царей.

В любой биологической популяции особи всех рангов всегда имеют в поле зрения своих альфа-самцов и наперегонки берут пример именно с них, а не с кого-либо еще. Не иначе обстоит дело и в человеческом сообществе. Поэтому так важно представлять себе, как одевался и как выглядел московский царь, ведь его образ служил образцом для всего населения, искавшего и находившего в нем представление о величии, могуществе, великолепии, красоте и о должном.

Царь всея Руси представал перед знатью и народом главным образом во дворцах и храмах, во время торжественных шествий и военных походов. Его видели восседающим на троне, на царском месте в церкви или в седле на коне. Он мог быть в зимней или летней одежде. На его голове можно было видеть различные царские шапки или корону. Он мог быть облачен в доспех, носить оружие. Как же выглядели при этом наши цари до Петра Великого, более всех одежд возлюбившего мундир преображенца?

О русском, в том числе царском, вооружении разговор впереди. Что же касается одежд невоенного типа, здесь царский костюм типологически не отличался от боярского, только расточительность отделки была высочайшая, на нее не жалели драгоценных камней, жемчуга, золотых пуговиц и т. п. В целом впечатление восточной роскоши главенствовало. И в этом отношении особое место, конечно же, принадлежало царским шапкам. Сегодня некоторые, самые главные из них можно увидеть в витрине Оружейной палаты в Кремле. Очень важно подчеркнуть их однозначно восточное происхождение и вид.

Самая знаменитая из них – «Шапка Мономаха». О ней написано немало, выдвигались разные гипотезы ее создания, появления. Сегодня главенствует представление о том, что шапку эту получил московский князь Иван Калита от Узбек-хана в награду за участие в подавлении тверского восстания. Монгольское происхождение шапки подтверждает историк Г. Ф. Валеева-Сулейманова, опираясь на исследования т. н. Симферопольского клада, по аналогии с имеющимся в нем головным убором. Согласно работам историка И. А. Бобровницкой, золотые пластины шапки были частью головного убора Чингизидов Золотой Орды. По мнению ведущего научного сотрудника Эрмитажа М. Г. Крамаровского, шапка была создана в Крыму или одном из городов Поволжья в XIV—XV вв. Имеется также гипотеза, будто «Шапка Мономаха» была собрана в Москве из деталей шлемов сыновей Ивана Красного, но это не объясняет общего впечатления «восточности» уникального головного убора русских царей, нарушаемого разве что крестом, вставленным в ту втулку, куда монголы обычно вставляли перья. Впечатление это подчеркивается растительным и геометрическим орнаментом, выложенным золотой филигранью на секторальных пластинах, из которых собрана шапка; тем более что на одной из пластин мы отчетливо наблюдаем такой чисто восточный символ, как магендовид – два полых треугольника, образующие шестиконечную звезду.

Первое, что бросается в глаза при взгляде на эту важнейшую царскую инсигнию, это ее абсолютная несопоставимость с коронами западных потентантов любого ранга. Строго говоря, это вообще не корона, а нечто совершенно особое. Представить подобный убор на голове какого угодно европейского властителя просто невозможно. Зато по описанию Герберштейна мы знаем, что данная регалия изначально имела зубчатый венец, какие имелись у всех увенчаний мусульманских владык Ближнего Востока и Средней Азии с XIV по XVII век. Шапка Мономаха одевалась царем лишь однажды, именно в день венчания на царство. Ею в Успенском соборе Кремля венчали многих русских монархов, начиная с сына Ивана Третьего Димитрия и включая даже Лжедимтрия Первого. Для венчания юного царя Петра был специально изготовлен дублет, поскольку оригинал достался его старшему брату Ивану.

В еще большей степени восточный колорит проявляется в «Казанской шапке», изготовленной, по-видимому, татарскими мастерами для подношения Ивану Грозному сразу после взятия им Казани и принятия титула царя Казанского (ранее титул «царь» принадлежал только чингизидам). Мелкий цветочный черневой орнамент, которым украшена золотая тулья, исполнен в восточном стиле. Но главной характерной особенностью шапки являются ажурные пластины, расположенные на тулье двумя ярусами. Некоторые (небесспорно) находят в них сходство с кокошниками, похожими на «городки», распространенные в русской архитектуре и прикладном искусстве. Но сама идея ярусов, небывалая в русском костюме, имеет, видимо, турецкое происхождение.