М. Воробьев - Русская история. Часть I

Удивительно то, что мы сейчас можем это легко понять. Перед нами прямо сейчас такой же пример: наш Святейший Патриарх Алексий непрерывно ездит по всей огромной русской земле, и можно только поражаться, как этот немолодой уже человек выдерживает такой кошмарный ритм. А если иметь в виду, что в каждой поездке — богослужения, освящения, встречи и т. д., то можно сказать, что только Бог дает ему силы.

Почему он так поступает?

Да все потому же. Он отлично знает, в каком состоянии находится Русская Православная Церковь, в каком страшном виде возвращаются храмы, как везде не хватает денег, в каком глубоком упадке нравственность.

То же самое было и тогда, в XIII веке. Было выбито городское население, а следовательно, погибли грамотные люди. Библиотеки в монастырях и в городах были сожжены в ходе военных действий. Горели деревянные храмы, горели терема, горели рукописи. У нас от периода с XI по XIV век сохранилось всего полторы тысячи рукописных единиц хранения. Единица хранения — это не обязательно том, это может быть и отдельный лист, и даже кусок листа. Всего полторы тысячи от всей этой колоссальной письменности, книжности, которая была накоплена начиная с X века. О динамике сохранения подобных вещей при всех русских пожарах говорит тот факт, что один XV век нам оставил более трех с половиной тысяч рукописей, XVI век — более десяти тысяч (несмотря на то, что уже работал печатный станок), а в XVII веке, когда типография в Москве уже работала на полную мощность, количество рукописей исчисляется просто невероятным числом, и, собственно говоря, они даже не учтены. Можно себе представить, какой был разгром в XIII веке.

Чтобы можно было понять, что происходило с народом, я приведу отдельные строчки из знаменитого «Правила митрополита Кирилла», которое было установлено на Владимирском Соборе в 1274 году. Этот Собор составлен был из нескольких епископов и, строго говоря, поводом для Собора было избрание епископа во Владимир — поставление Серапиона, будущего знаменитого проповедника (об этом Соборе известно, что он был; у А. В. Карташева даже кратко перечислены вопросы, которые там рассматривались). {стр. 34} «Правило» это было напечатано в свое время в издании: «Русская историческая библиотека. Памятники древнего русского канонического права» [ 14]. Называется оно так: «1274 год. Правило Кирилла, митрополита русского, сшедшихся епископов Долмата Новгородского, Игнатия Ростовского, Феогноста Переяславского, Симеона Полоцкого на поставление в епископы Серапиона Владимирского». Дальше идет вступление, которое митрополит Кирилл сам не составлял, а переписал из «Номоканона самоосвященного». И вот первое:

Речь идет о симонии — о поставлении за мзду. Надо сказать, что поставление за взятку, или по мзде, это одно из очень тяжелых преступлений, которые иногда случаются в Церкви и которые были распространены, в частности, в Греции. Митрополит Кирилл формулирует здесь, что такое поставление за мзду, цитирует соответствующие правила и, естественно, определяет наказание. За такие вещи полагалось извергать из сана.

Но здесь надо понимать, что одно дело — поставление за взятку, а другое дело — оплата издержек. Эти вещи у нас тогда часто путали, да и сейчас путают. Одно дело — просто я захотел стать епископом, я человек заведомо недостойный, но коль скоро я заплачу и меня поставят, то дело сделано. Другое дело, что достойный человек, которого собираются ставить во епископа, должен при этом оплатить определенные издержки — скажем, оплатить облачение, свечи и т. д. Это надо понимать, потому что именно с этой статьей, с ее пониманием, будет впоследствии связана и история с судом над митрополитом Петром, которому однажды предъявили такое обвинение в симонии, т. е. в поставлении за взятку. Как известно, митрополит Петр был оправдан за отсутствием состава преступления. Историки церкви полагают, что причиной такого обвинения было именно непонимание различия между собственно взяткой и издержками, которые необходимо было в том или ином случае понести.

Итак, здесь, очевидно, митрополита Кирилла волновал вопрос именно упадка духовных лиц и именно поставление за взятку. Второе правилосообщает о том, что чрезвычайно часто случается нарушение в чине крещения и детей, и взрослых: произносятся не те молитвы, совершаются не те священнодействия и т. д. Объяснение понятно: не сохранилось требников. Новопоставленное духовенство с голоса, по воспоминаниям тех, кто уцелел, пыталось что-то сделать. Конечно, многие скажут, что лучше такое крещение, чем никакого. Но тем не менее, это говорит о многом. Налицо был пример непонимания весьма важных вопросов.

Третье правилокасается бытовых моментов — кулачных боев. В праздники, оказывается, устраивались кулачные бои, которые кончались смертоубийством, после чего с убитых снимали одежду. Ничего подобного не могло быть в Киевской Руси. За такие вещи, как вы знаете по «Русской правде», наказывали чрезвычайно строго. Как известно, даже за угрозу могли покарать батогом. А теперь умножились чисто языческие обычаи, которые приводили к убийствам.

Четвертое правило.Оказалось, что в новгородских пределах диаконы совершают проскомидию без священников, нарушая литургический чин. Здесь отсутствовали служебники.

Пятое правило, которое фиксирует полную патологию: оказывается, в то время были представители духовенства, которые начинали праздновать Светлое Христово Воскресение с Вербного воскресенья и напивались так, что всю Страстную седмицу не было служб. Трудно в это поверить, но это факт.

Шестое.Оказалось, что те съестные припасы, которые приносят на помин души, на кутью, для освящения, освящает кто угодно, но не священники.

Седьмое и восьмое правиласодержат определения о языческих обычаях.

Речь идет о жутком языческом обычае, который получил у нас название «русалия». Отмечался он в пасхальную ночь Святого Воскресения, участвовала в нем молодежь и сводился он к тому, что, раздевшись донага, парни и девицы после ритуальных плясок предавались соответствующим удовольствиям. Это имело чисто языческие корни, такой праздник был на Руси до крещения и вот теперь воскрес вновь.

И, наконец, девятое правило, которое, как полагают некоторые ученые, было просто механически присоединено к «Правилам митрополита Кирилла»: нельзя чертить изображение креста ни на земле, ни на льду, скажем, во время праздника Богоявления, потому что тогда изображение креста попирается ногами.

Суммируя эти правила, можно сделать вывод: в результате татарского нашествия не просто были огромные материальные потери, не просто были колоссальные человеческие жертвы — началась страшная деградация нравственности. И мы с вами отлично это можем понять, потому что на сегодняшний день мы имеем то же самое. Нельзя войти ни в один вагон метро, чтобы не увидеть изображения Марии Дэви Христос, чтобы вам не сунули листовку в руки, чтобы какой-нибудь очередной Чумак или Кашпировский не зарядил что-нибудь. Каждый день, как прогноз погоды, по ТВ идет астрологический прогноз. Пугать вас у меня нет оснований, но надо понять масштабы этого явления. Ведь все-таки в домонгольской Руси не было телевидения, не было газет, то есть сознание людей не подвергалось такой мощной атаке. Я уж не говорю о том, что все виды сектантства сейчас подняли голову, что по телевизору идет программа чего угодно — от каких-то тибетских лам до самых обычных деловых американских баптистов, которые под рояль и под пение хора быстренько объясняют, что почем. Остается уповать только на то, что в нашей стране ни одна конфессия, кроме православной, выжить не может. Но тем не менее, если {стр. 35} говорить серьезно, мы сейчас с вами фактически свидетели и участники такого же процесса, как тот, который шел на Руси в период татарского ига.