М. Воробьев - Русская история. Часть I

Несколько слов о титуле «государь». Этот титул использовали в 1475 (или 1478) году два новгородских чиновника, приехавшие в Москву жаловаться великому князю на несправедливости, которые творятся в Новгороде, и обратившиеся к князю как к государю. Иван III ловил подобные вещи, как говорится, на лету. Это был подарок судьбы, и он тут же послал в Новгород вопрос: какого государства они хотят? Новгородцы пытались объяснить, что никакого государства они не хотят, а эти люди говорили о том, чего толком не знают, и во всяком случае от себя. На всякий случай новгородцы одного из этих чиновников казнили по приговору веча. И этим совершили серьезный политический промах, потому что Иван после этого уже окончательно стал считать их изменниками, которые его обманывают, клеветниками, которые не держат слова. Всю эту комедию разыграли как по нотам, после чего говорить с Новгородом можно было только с позиции силы.

Значит, государь — уже тогда. «Царь» — таким словом когда-то называли хана золотоордынского, теперь и Иван III царь. Венчания на царство нет, существует чин венчания на великое княжение. Это чин, который уже укоренился, его разработали еще раньше. Впоследствии этот чин и будет фактически чином венчания на царство, которое совершит впервые Иван Грозный (причем венчаться Иван Грозный будет именно на царство, а не на великое княжение). Если сравнивать чины венчания на царство и на княжение, то они очень похожи. Вот какие произошли перемены в 70-е годы XV века. Остается добавить лишь, что процесс присоединения Новгорода затянулся: Вятка была присоединена только в 1489 году.

И вот Москва стала столицей колоссальной страны, потому что на север границы уходили до Белого моря, на восток практически до Урала; с западом обстояло сложнее, потому что граница проходила западнее Пскова ко Ржеву, дальше шла к Смоленску и спускалась к северским городам. Ну а на Юге, как это ни странно звучит, границей была фактически Ока. А дальше начиналась земля, которая называлась у нас Дикое поле. Там не было лесов, а это значит, что там были кочевники, банды и, главное, крымские татары, которые могли совершенно внезапно появиться. Поэтому каждое лето там начали выставлять подвижные отряды, которые должны были держать границу, прикрывать ее со стороны степей. А дальше {стр. 64} начнется строительство каменных крепостей в Туле, Калуге, Зарайске, которые станут опорными пунктами на южном направлении для русских войск.

Крымская опасность представляла собой нешуточное явление. Наверное, вы отлично знаете, что в центре Москвы есть Крымский мост. Название его очень правильное, очень точное, потому что он стоит на том месте, где был брод, по которому крымцы шли к Москве — крымский брод, отсюда Крымский мост. А шли они по Большой Калужской, т. е. по проспекту Ленина. Отсюда — Донской монастырь, потому что там при царе Федоре Иоанновиче стояла московская рать, преграждая путь крымцам. В русском войске в особой палатке находилась чудотворная икона Донской Божией Матери, и коль скоро сражения не получилось и крымцы повернули обратно, то на месте, где стояла икона, был поставлен собор — теперь Малый собор Донского монастыря, а сам монастырь стал называться Донским в честь чудотворной иконы. Такова история этого места.

Сегодня мы будем говорить о стоянии на реке Угре, падении татаро-монгольского ига и о «Судебнике» 1497 года. Первое событие носило характер, можно сказать, общегосударственный, а «Судебник» некоторые воспринимают как чисто юридический памятник, тем не менее взаимосвязь между этими событиями, бесспорно, существует.

Падение татарского ига — своеобразный формальный акт, который знаменовал создание новой, централизованной могучей России. Что касается «Судебника», то этот юридический памятник представлял собой законодательство, фиксировавшее те нормы права, которые уже действовали или должны были действовать в новом государстве.

Сначала о падении ига. У нас существует своеобразная психологическая картина, исходя из которой переломом и окончанием всяких бед от татар является 1380 год: победили в Куликовской битве — значит, конец татарам. На самом деле, как вы, вероятно, знаете, все было совсем иначе. Итогом Куликовской битвы было нашествие Тохтамыша на Москву, ее сожжение, потом был поход Едигея; о Тамерлане я не говорю, потому что он не дошел. Затем Василию Дмитриевичу пришлось платить дань и ездить в Орду. И только, вероятно, после смерти Василия Темного можно говорить об определенном переломе в отношениях с татарами. Не забывайте, что Василий Темный сам побывал в татарском плену и был выкуплен. Правда, обстоятельства его выкупа говорят о том, что Золотая орда уже приходила в упадок, поскольку вместе с Василием Темным из татарских земель выехало много татар, которые хотели перейти к нему на службу, стали принимать Православие и получали здесь соответствующие наделы, службу, почет и т. д. То есть налицо был внутренний упадок Золотой орды, и, следовательно, задача избавления от всех последствий татарщины для Московского государства облегчалась.

Орда уже не была той Золотой ордой, которая угрожала нам в XIII–X1V столетиях. Собственно говоря, Орды уже не было в то время, о котором идет речь (т. е. в княжение Ивана III), а скорее было несколько Орд, и та Орда, которая фактически занимала место бывшей Золотой, была, во-первых, значительно меньше, а во-вторых, ее уже называли Большой ордой. Постепенно она начнет трансформироваться, причем произойдет удивительная вещь: татары начнут менять тип своей цивилизации, т. е. из кочевников они начнут становиться оседлым земледельческим народом; мы знаем, что волжские, казанские татары — земледельцы, хотя они — наследники Золотой орды, кочевников. В это же время выделяются уже Крымская и Астраханская орда, появляются отдельно существующие Сибирские — Тюменская, Ногайская и т. д., которые впоследствии будут еще представлять опасность для России, но, как правило, исключительно для ее границ. Самым, пожалуй, опасным противником будет Крымская орда, несмотря на то, что она будет расположена далеко от центра государства.

Избавление от ига произошло фактически одномоментно, если вообще можно считать вторую половину XV века временем татарского ига — это скорее дань традиции. В 1480 году хан Большой орды Ахмат решил совершить набег на Москву. Иван III хорошо знал об этих планах, он отдавал себе отчет в том, что Ахмат вступил в союзнические отношения с Литвой, старался обезопасить себя и от Литвы, и от Ахмата и сумел, как полагают некоторые, организовать диверсию фактически в татарский тыл: когда Ахмат двинулся к русским границам, то небольшая русская рать опустошила собственно татарские земли в низовьях Волги, что тоже, естественно, повлияло на события.