М. Воробьев - Русская история. Часть II

Итак, все для нас развивалось хорошо и можно было бы прижать турок гораздо сильнее, но в это время прусский король решил, что пора действовать и поставил польский вопрос ребром. Он точно рассчитал, что русские войска на юге, и Екатерине пришлось пойти на условия Фридриха II.

В 1772 году был поставлен вопрос перед сеймом, а на следующий год сейм утвердил раздел страны следующим образом: Пруссия получала все польское Поморье и часть Великой Польши; Австрия получала Галицию, а Россия получала не польские земли, а Полоцкую, Витебскую и часть Минских земель. Этнически народ, который теперь входил в состав России, никогда не был польским, и это очень важно.

В 1773 году вспыхнул Пугачевский бунт. Когда говорят о Пугачеве, то иногда высказывают следующее мнение (не стану утверждать, что очень авторитетное, но все же о нем следует знать): Пугачев, донской казак, сражавшийся в Семилетней войне, был связан со старообрядцами, успел побывать на турецкой войне, потом какое-то время пробыл в Польше, а затем оказался в уральских степях и поднял восстание среди уральских казаков. С одной стороны, восстание имело объективные причины, принимая во внимание злоупотребления царских чиновников в Поволжье, где уже крепостили крестьян новоявленные помещики. Масла в огонь подлили слухи о якобы готовящихся в Петербурге решениях, направленных против простого народа. С другой стороны, получается, что Пугачев, строго говоря, — это еще один классический самозванец (он объявил себя императором Петром Федоровичем), а самозванцы у нас начались еще в XVII веке: все они, как известно, шли из Польши. И Пугачев успел побывать в Польше после {38} того, как участвовал в войне с Турцией. Конечно, очень заманчиво видеть в нем этакого эмиссара чужой державы, а если учесть, что восстание началось в тот момент, когда Россия вела войну с внешним врагом, то это в любом случае был удар в спину. Впрочем, нет никаких документов, которые говорили бы о том, что Пугачев был польским шпионом.

И вот, запылал чудовищный Пугачевский бунт, достигший своего апогея в попытке взятия Казани (город был выжжен дотла, за исключением Казанского кремля). Сопровождался он чудовищными жертвами, и Екатерине, которая сначала полагала, что все это можно уладить какими-то местными силами, пришлось отзывать регулярные войска. Кончилось тем, что Суворов, в это время уже весьма известный, был послан в степи на поимку Пугачева. В конце концов его пленили его собственные старшины, но именно Суворов конвоировал его до сдачи в следственную комиссию.

В 1775 году Емельян Иванович на Болотной площади закончил свою земную жизнь («заслужил свои вины»), а Екатерина сразу же после подавления восстания издала знаменитое «Учреждение губерний».

В такой обстановке, когда нужно было делиться с Фридрихом и укрощать Пугачева, продолжалась Турецкая война. И тут стало ясно, что ее можно, пожалуй, кончить. В деревеньке Кучук-Кайнарджи на южном берегу Дуная (на территории противника) Румянцев подписал с турками договор летом 1774 года, по которому России отходил весь берег Черного моря от Днепра до Буга, а также крепость Кинбурн, которая сторожила Днепровский лиман. К России отходила территория, ограниченная Азовом и Керчью, а также крепость Еникале на крымском берегу Керченского пролива. Таким образом, фактически Азовское море становилось внутренним, а выход из Азовского в Черное море уже контролировался Россией. Но Крым (при том, что он был занят русскими войсками) не был присоединен — он просто получил полную независимость от Турции, как и все дикие орды, которые кочевали в Причерноморских степях.

Произошло это не потому, что мы не могли претендовать на большее, а потому, что нужно было срочно подписать мир, и это представляется родом компромисса. Совершенно очевидно, что Екатерина не собиралась останавливаться на достигнутом, и это можно расценивать как первый этап русско-турецких отношений того времени, и действительно, мы знаем, что войн с турками было две. Итак, остается добавить, что Россия получила Большую и Малую Кабарду на Северном Кавказе.

После заключения Кучук-Кайнарджийского мира ситуация резко меняется. Россия выходит из войны отнюдь не ослабленной, она сумела выстоять в войне при дележе Польши и одновременно при Пугачевском восстании. В войне прошли серьезнейшие испытания русская армия и русский флот. Чесменское сражение — это первая чисто морская победа русского флота. (Сражение при Гангуте, в котором участвовал Петр I, выиграли русские галеры, а не линейные корабли, и шведская эскадра была не очень большой). Фактически сразу же начинается работа над подготовкой следующего этапа. Но это не значит, что не ведется дипломатическая работа, и она в этот момент очень любопытна. Перед Екатериной проблема: во-первых, Англия в это время начинает проявлять явно антирусские настроения, потому что она считает, что усиление России ей невыгодно. Русская деятельность в Средиземноморье возбуждает у этой морской державы определенные опасения. Англия давно считает Египет и Палестину зоной своих жизненных интересов, выражаясь современным языком, и присутствие русского флота в Средиземном море ее беспокоит. Во-вторых, Австрия постепенно отходит от антирусской политики и поворачивается к России лицом, поскольку считает, что ставить на Турцию в этой ситуации бессмысленно. Она получила в Галиции свое, и немало. Здесь следует отдать должное таланту дипломатов Екатерины.

Дальше происходит некий казус. Разгорается война Англии с ее североамериканскими колониями. Колонии хотят стать независимыми от Английского королевства. В определенный момент английский король обращается к Екатерине с удивительной просьбой: он просит ссудить Англии известное число солдат, которых англичане перевезут в американские колонии, с тем чтобы русские мужики там выполнили свой «интернациональный долг». Екатерина, естественно, отвечает отказом. В это время Атлантический океан был наполнен английскими боевыми кораблями, арестовывающими, топящими, захватывающими все корабли, которые не прочь торговать с американскими колониями (это была очень выгодная торговля для всех).

И тогда Екатерина выступает со знаменитой Декларацией о морском вооруженном нейтралитете (1780 год). Декларация сводится к тому, что отныне всякое торговое нейтральное судно в том случае, если другое судно совершает на него вооруженное нападение, имеет право защищаться с применением оружия. Этот совершенно антианглийский документ возымел невероятный резонанс. Его тут же подписали Голландия, Дания, Швеция, Пруссия, Португалия — короче говоря, все те государства, которые имели хоть какой-то морской торговый интерес. И самое интересное, что все последующее морское международное право вышло из этой Декларации.