М. Воробьев - Русская история. Часть II

Конечно, такие вещи происходили не часто, по фактически борьба обвинителя и защитника или борьба двух адвокатов в гражданском процессе требовала от адвокатов знания чисто специального — искусства речи, большой культуры, наконец, знания психологии. И не случайно с этого времени юридическое образование становится самым престижным в России. Естественно, если адвокат начинал выигрывать процессы один за другим, его приглашали все чаще, он получал колоссальные гонорары, поэтому сословие адвокатов стало очень престижным. С другой стороны, в это время возникла поговорка, что адвокат — это нанятая совесть, и такое действительно бывало. Если кто-то интересуется этой тематикой, читайте речи Плевако [ 17], а также двухтомные воспоминания Кони (один том — речи, а другой — мемуары «На жизненном пути») [ 18].

Высшей судебной инстанцией был Сенат. Многоступенчатой системы не было, кассацию можно было направлять только в одну вышестоящую инстанцию, причем, если доходило дело до кассации, то его не рассматривали заново, а проверяли соблюдение процессуальных норм. Если эти нормы не соблюдались, то назначался новый суд с новым судьей и новым составом присяжных заседателей (т. е. в высшей инстанции не судили). Наказания бывали разные, но в это время смертной казни у нас не было. Я имею в виду — за уголовные преступления. Что касается государственных преступлений, то они в судах не рассматривались.

Кроме того, существовала административная ссылка. Это был очень любопытный институт. Дело в том, что всех проблем суды решить не могли, и политическая борьба, которая началась в стране практически одновременно с этими реформами, а также активизация социалистических тенденций требовали иногда чрезвычайных мер. Тогда инициативу брала на себя государственная власть. Так, Чернышевский отправился в Сибирь административным путем, а не по суду. С точки зрения государства было естественно, что эти вопросы не решали суды. Суды были либеральны.

Административная ссылка помогала решить те проблемы, которые суд сразу решить не мог. Она была способом сохранения какого-то равновесия.

У этих реформ было очень много сторонников и столько же противников. Пожалуй, никогда реформы так яростно не критиковали, как это было в конце XIX века. Так, В. О. Ключевский высказывался на этот счет чрезвычайно резко: хорошо, когда реформы проводит Петр I, но беда, когда за них принимается Александр II. Я думаю, что он был не прав. Не все было идеально, не все получилось так, как хотелось, да и возможно ли было все продумать? Но то, что было тогда сделано, вызывает, на мой взгляд, глубокое уважение. В такой сложный исторический момент, как проведение реформ, критика бывает слишком пристрастна.

Александр II был великий реформатор, но он не был реформатором по призванию. Осознав, что реформы необходимы, он взял на себя труд и смелость их начать и продолжать, хотя всего завершить не смог. Это потребовало от него колоссального личного труда, личной энергии — можно сказать даже, что эти реформы сократили его жизнь.

Реформы вызвали к жизни такое явление, как народовольчество. В чем-то оно было неизбежно, но его нельзя было предусмотреть, ничего подобного в России никогда раньше не было. У нас были гвардейские заговоры, но они носили совершенно другой характер — это были заговоры монархистов. Социалистические учения, которые стали у нас постепенно распространяться благодаря Герцену, — это было нечто новое, и понадобилось немало времени, чтобы власти могли в этом разобраться.

Сегодня у нас пойдет речь о военной реформе, затем мы немного поговорим о войне с Турцией и о присоединении Средней Азии.

Армия в России формировалась посредством рекрутских наборов. Рекрутские наборы ввел Петр Первый, и это дало возможность создать профессиональную армию. Правда, у Петра и дворяне обязаны были служить фактически пожизненно, и это до определенной степени уравновешивало рекрутскую повинность, которая ложилась, в основном, на плечи крестьян — с той разницей, что дворян забирали на службу поголовно, а в рекруты — по столько-то человек с сотни. Пока в XVIII веке военные действия не требовали массовых армий, такая система была достаточно практичной. Но XIX век показал, что убыль солдат в военных действиях идет по нарастающей; уже в 1812 году стало ясно, что рекрутские наборы не могут обеспечить выход из ситуации, если война затягивается. Кроме того, рекрутские наборы давали армию постоянную, профессиональную, а, следовательно, ее необходимо было содержать и в мирное время.

{88}

Практика показывает: если содержать постоянную армию, надо совершенно четко знать, какой процент бюджета на нее можно тратить. Превысить этот процент нельзя, т. е. государство с фиксированным бюджетом может себе позволить содержать армию определенной численности, и не более того. В разных странах этот вопрос решается по-разному, поскольку формирование бюджета везде разное, к тому же это зависит и от геополитических проблем.

Дмитрий Милютин, родной брат Николая Милютина, который был одним из главных деятелей крестьянской реформы, стал военным министром Александра II и оставался на этом посту с самого начала до конца царствования этого императора. Он был очень образованным человеком, профессором Академии Генерального штаба, при этом имел и боевой опыт, некоторое время был начальником штаба Кавказской армии. Человек этот обладал, бесспорно, большой эрудицией и, начиная военную реформу, он приступал к ней постепенно.

Во-первых, сразу после воцарения Александра II были отпущены все ополченцы, которых успели набрать в предыдущее царствование. Затем сразу был снижен срок службы в армии: всегда служили 25 лет, теперь — 16. По тем временам это значило уже очень много. Все-таки обратно в мирную жизнь человек возвращался в 36, максимум — в 40 лет, а не за 50, когда жизнь была прожита.

Следующим этапом военной реформы была отмена телесных наказаний в армии. Эпоха Николая I вошла в историю как эпоха суровой дисциплины: розги, шпицрутены, линьки на флоте были совершенно обычным методом воспитания солдат и матросов, которых наказывали за малейшую провинность. Недаром эту систему называли палочной. Она уродовала психику солдат и офицеров, потому что такие методы наказания отнюдь не способствуют гуманному отношению к службе, как не способствуют и творческому отношению к своему делу. Отчасти этим было обусловлено состояние русской армии во время Крымской войны.