Александр Невский - Новгородский государственный объединенный музей-заповедник

Войско Александра Ярославича подступило к шведскому лагерю 15 июля 1240 года, а в б часу дня, то есть в полдень, началось сражение, словами летописца, «ту бысть велика сеча свеем».7 Битва, судя по источникам, отличалась упорством, отвагой и отчаянной смелостью ее новгородских участников. С самого начала битвы им принадлежала боевая инициатива. Можно думать, что ожесточенное сопротивление оказали и шведы, тем более, что их отступление было до крайности затруднено. В тылу были реки Нева и Ижора, а посадка на корабли, если она была бы спешной или панической, означала верную гибель войска.

Представить Невскую битву можно лишь в отдельных моментах, используя сведения Жития Александра Невского. Агиограф по данному поводу выразительно пишет: «Си вся слышахом от господина своего Олександра и инех, иже в то время обретошася в той сечи».8

Житие подтвеждает поотрядное боевое построение войск, названных полками. К их числу можно отнести воинские подразделения: княжеского двора, несколько новгородских (указано, в частности, что один из новгородцев - Миша - имел свою дружину) и ладожское. В Житии упомянуты двое влиятельных новгородцев Гаврила Алексич и Збыслав Якунович. Эти люди, несомненно, руководили своими дружинами. Таким образом, русское войско насчитывало не менее 5 отрядов. Разделение на тактические единицы было, видимо, присуще и шведскому войску.

Сохраненные в Житии детали позволяют считать, что сражение 1240 г. развертывалось во многом по тактическим правилам боя, принятым в средневековье. В такого рода схватках участвовали сплоченные отряды, построенные в эшелонированный боевой порядок. Под водительством своих воевод эти отряды на поле боя, если первый натиск не приводил к немедленному результату, сходились и расходились, то есть ошибки враждующих повторялись и развертывались как бы волнообразно.9 Так, видимо, происходило и во время Невской битвы, что подтверждается использованием в тексте Жития терминов: «наехал», «наеха многажды», «наскочи». Многократное участие в схватке возможно в случаях, когда тактические подразделения сохраняют боевой порядок, и, сохранив строй, способны к сближению, маневру, отходу, послушны управлению.

Битва, как обычно было принято в то время, началась с атаки конных копейщиков. Это устанавливается на основании следующей фразы Жития - «и самому королю възложи печать на лице острым своим копией».10 Эти слова буквально переводят в смысле того, что сам король был ранен в лицо. Такое понимание, думаю, неверно. «На лице» в данном случае означает передовую сторону строя шведских войск. В воинских описаниях «сташа в лице» - расположиться передней стороной или стать напротив, перед войском." «Печать на лице» можно трактовать, как знак, отметина, урон, нанесенный шведскому войску ударом конных копейщиков. Следовательно, уже, в первом соступе новгородцы причинили ущерб построению шведов.

Особую похвалу, согласно Житию, заслужили бойцы, которые в бою действовали с необычной смелостью, вне строя вступали в единоличное единоборство с врагом. Перечислены шесть храбрецов. Они рубились в середине вражеского войска, проникли до шатра командующего, прорвались к стоянке кораблей и уничтожили три из них. Все это свидетельствует о том, что во время затянувшейся рукопашной схватки ряды шведов были расстроены и прорваны, а их отдельные отряды боролись не вместе, а, возможно, были частью разъединены.

Сражение в устье реки Ижоры, по-видимому, затянулось до вечера. К ночи рати расступились. Судя по летописным замечаниям, шведское войско, несмотря на поражение, не было уничтожено. К утру неприятель не в силах продолжать борьбу, полностью очистил поле битвы, отплыв на судах. Уходу остатков шведского войска не препятствовали. Сказались ли здесь рыцарские приемы ведения боя, позволявшие во время передышки хоронить своих, или новгородцы сочли дальнейшее кровопролитие напрасным, или Александр Ярославич не хотел рисковать своим понесшим потери войском - нельзя исключить ни одно из этих объяснений. Свершилось главное - неприятель был сокрушен и затем убрался восвояси.

О численности противоборствующих сил можно судить по косвенным данным и прежде всего по указаниям о потерях. Синодальный список Новгородской первой летописи сообщает, что шведы после битвы вывезли на двух кораблях своих погибших «вятших людей», а прочих «ископавше яму, вметаша в ню бещисла». Нет оснований сомневаться в этих известиях. Речь в данном случае идет, по-видимому, о десятках, может быть, сотнях убитых. Тот же источник приводит новгородские потери: «всех 20 мужь с ладожанами, или мне, бог весть».12 В этом подсчете в первую очередь учтены состоятельные воины, командиры в том числе мелких тактических единиц - копий. Вместе с простыми ратниками потери были, вероятно, несколько большими. Судя по умеренному числу жертв битвы, названному с обеих сторон, численность участников Невской битвы максимально измерялась сотнями, а не тысячами человек. Именно такими малыми силами велись многие феодальные войны. Они поэтому не сопровождались крупными потерями. Похоже, что Невская битва также не отличалась грандиозностью своего размаха и большим числом участвовавших в ней людей, что, однако, не снижает ее судьбоносного исторического значения. Целостность страны и свободный выход к Балтике были сохранены.

Победа на Неве явилась первым военным успехом Александра Ярославича. Это проявилось на всех стадиях операции, включая разведку Пелгусия, быстрые, скрытные, внезапные действия войск на стадии похода и нападения, организацию первого натиска и поведения отрядов, разорвавших построение неприятельского войска. Умелые действия воинов, точное управление походом и боем самого Александра Ярославича, высокий моральный дух ратников - все это в немалой степени обеспечило достижение победы. Отпор шведам умножил решимость русских людей защищать единство и целостность своей страны. Невское побоище отрезвило шведских феодалов. До 1256 года они не покушались на земли Новгорода Великого. Невская битва стала примером общенародного подвига, а ее именем прозвали главного героя.

Через два года на льду Чудского озера произошла еще одна битва, памятная для русской истории. Летописные и житийные свидетельства о ней по сравнению с Невским сражением более лаконичны, нет данных о расстановке своих полков, подвигах единоборцев, поведении полководца. Нет имен погибших новгородцев, что нередко отмечалось, если их число было значительным. Скорее всего, это объясняется неполной или несвоевременной информацией о случившемся. Недостающие подробности Ледового побоища отчасти восполняются изложением «Старшей ливонской рифмованной хроники», написанной в последнем десятилетии XIII в.