Антон Первушин - Оккультные тайны НКВД И СС

Говоря об «Аргонавтах», нужно отметить, что это была свободная ассоциация людей искусства, литературы и науки, не связанных каким-либо уставом. А отсюда — непрочность, недолговечность этого объединения. В 1910-ом году кружок «Аргонавтов» прекратил существование. Впрочем эстафету немедленно подхватил аналогичное объединение в Санкт-Петербурге. Остались люди а значит остались и идеи. Вскоре к софианцам примыкает Александр Блок.

Несмотря на вполне религиозную окраску учения софианцев сами они предпочитали развлекаться эпатажем почтенной публики. На собраниях помимо чтения религиозно-философских рефератов случались частенько и оргии, проводимые по образцу так называемого «Дионисова действия».

«Мы были свидетелями, когда самые выдающиеся представители нашей интеллигенции, пресловутый „мозг страны“, устраивали мистерии с музыкой, песнями, плясками и вином, причащались кровью, выпущенной из музыканта-еврея, и посвящали восторженные стихи дьяволу», — писал впоследствии Василий Иванов.

Кроме того члены кружка можно сказать изнемогали от трудов праведных по внедрению в общественное сознание идеи «свободной любви» предпочитая демонстрировать её преимущества на личном примере.

Впрочем искренне верующих среди них тоже хватало. Так поэт Андрей Белый активнейший софианец, всю свою сознательную жизнь оставался глубоким и законченным мистиком.

«Человек начинается там, — писал он, — где кончается слово, где слово свивается — там начинается оккультизм; и все мы — оккультисты… Оккультизм — это воздух, которым мы дышим; и изучение оккультистов без овладения жестами, без уменья их видеть, читать — есть дурная привычка. Назвавши себя оккультистом, не думаю что я оккультист в полном смысле: тот смысл постигается в десятилетиях подвига упражнений, в конкретности и не лежит путь смысла в сентенциях об оккультизме». Воображение поэта рисовало впечатляющие картины некоей вселенской мистерии, участники которой «строятся в им одним открытые знаки и образуют фигуры как в танцах; танцуют треугольники из людей, пересекаются в гексаграммы… если знак пентаграммы есть пять, то вхождение шестого в обряд пентаграммы обогащает в шесть раз возникающие возможности встречи… Но этого не поймут, о чём, собственно, говорю; обрываю слова» 7.

Впоследствии Андрей Белый увлёкся антропософией и вместе с женой уехал в Швейцарию чтобы слушать лекции Рудольфа Штайнера.

К этому времени в Петербурге и Москве уже вовсю действовала новая софианская организация — Религиозно-философское общество (РФО). Возникло оно в 1907-ом году и состояло в основном из последователей учения Владимира Соловьева.

Возглавлял петербургское отделение общества Вячеслав Иванов, которого в 1917-ом году сменил профессор Духовной академии, масон Антон Владимирович Карташев.

После революции деятели РФО организовывают «Вольную философскую ассоциацию» Вольфила, 1919 год, основным направлением деятельности которой стала борьба против ортодоксального православия. Однако должного взаимопонимания с большевистским правительством софианцы не нашли и в 1921-ом году в полном составе были высланы за границу.

Значительной угрозы для устоев Российской империи деятельность доморощенных оккультистов, конечно же, не представляла. Тем не менее, в порядке профилактики чиновники Департамента полиции как впоследствии и ВЧК-ОГПУ, вели работу в этой области. В тайные общества и кружки засылались агенты вербовались действительные члены при случае Департамент оказывал прямое давление высылая из страны наиболее одиозных деятелей от оккультизма.

Так в 1908-ом году руководитель зарубежной агентуры в Европе Гартинг сумел внедрить во французскую ложу «Жюстис» Великого Востока Франции своего агента — некоего Биттара-Моненана, который сумел продержаться в этом качестве аж целых пять лет, прежде чем его разоблачили.

Благодаря донесениям Биттара, Департаменту полиции стало известно о приезде в Россию в мае 1908-го года двух масонских эмиссаров из Парижа — Сеншоля и Буле — с целью формального открытия ими в Петербурге и Москве двух масонских лож: «Полярная звезда» и «Возрождение». Это сообщение произвело сенсацию, поскольку до этого момента русские мартинисты и розенкрейцеры, заявлявшие о своей принадлежности к Братству формально масонами не являлись. Да и политикой в те годы они интересовались мало. Совсем другое дело — «Великий Восток Франции», чисто масонская организация, огромная роль которой в политической жизни Европы того времени трудно переоценить. Не скрывали французские масоны и своего отрицательного отношения к русскому самодержавию, которое они называли стыдом цивилизованного мира. Понятно что стоило двум эмиссарам только ещё появиться на горизонте как охранка немедленно бросила все свои резервы на решение этой новой проблемы.

Заметной личностью среди русских братьев был в эти годы бывший профессор Московского университета, социолог Максим Максимович Ковалевский. Он долгие годы с 1887-го по 1906-й провёл за границей, встречался и переписывался с Карлом Марксом и Фридрихом Энгельсом. Именно Ковалевский этот старый член французской ложи «Верные друзья», возвратившись в 1906-м году в Россию, не только основал здесь прогрессистскую партию, но и, победив на выборах, прошёл в депутаты I Государственной думы. Ему же принадлежит инициатива организации в России первых временных «кадетских» масонских лож «Возрождение» (Москва) и «Полярная звезда» (Санкт-Петербург). Мастером-наместником московской ложи был выбран врач-психиатр Николай Баженов. «Полярную звезду» возглавил сам Ковалевский.

Большинство масонов как в Москве, так и в Петербурге высказывалось за то, чтобы принадлежать к влиятельному «Великому Востоку Франции». Ковалевский, однако, возражал и настаивал на том, чтобы присоединиться к «Национальной ложе Франции» стоящей за шотландский ритуал. В начале февраля 1908-го года на квартире Максима Максимовича состоялось общее собрание русских масонов, на котором он заявил о своём выходе из «Полярной звезды». Никто из братьев не возражал. Новым мастером-наставником был выбран граф Орлов-Давыдов. Секретарем-казначеем назначили князя Давида Иосифовича Бебутова. Заседания ложи с этого момента проводились на квартире Бебутова.

В феврале 1908-го года Бебутов и Баженов выехали в Париж просить мастеров «Великого Востока Франции» об официальном открытии масонских лож в России. Встретили их там хорошо.

«Заявление наше, — вспоминал Бебутов, — было принято с большим вниманием, и Верховным Советом решено было командировать двух членов Верховного Совета гг. Буле и Сэншоль Boulet, Sincholl. Расходы по поездке мы обязались уплатить, по тысяче франков каждому. Одну тысячу принял на себя граф Орлов-Давыдов, а другую тысячу петербургская и московская ложи взяли на себя. Мы были представлены Верховному Совету. Гроссмейстером в то время был депутат Лафер — лидер радикалов в парламенте. Баженова и меня сразу возвели в 18-ю степень и очень с нами носились. Все поздравляли нас и желали успеха в наших начинаниях. Мы имели случай присутствовать на масонской свадьбе и видеть весь обряд венчания. Надо сказать, что самый церемониал и весь обряд чрезвычайно интересен и торжественен. Приезд французов в Россию был назначен на 8 мая того же 1908 года. Мы торжествующе вернулись: я в Петербург, а Баженов в Москву. По моем возвращении снова начались регулярные заседания и приём новых братьев» 5.