Игорь Бунич - Золото партии. Историческая хроника

В эти дни полным кодом идет контрнаступление Красной Армии на всех фронтах. Начал применяться новый метод изъятия ценностей и денег. При занятии города «красными» на него накладывалась контрибуция в зависимости от величины города. Например, от Киева было потребовано 400 миллионов золотых рублей, от Одессы — 500 миллионов, от Харькова — почему-то всего 100 миллионов. Контрибуция принималась любыми золотыми монетами, слитками золота, ювелирными украшениями, драгоценными камнями, иногда картинами. В случае неуплаты контрибуции в срок (обычно 2–3 дня) власти обещали расстрелять каждого пятого жителя. Какая-то контрибуция вносилась, затем начинались повальные обыски. Причем не делалось никакого исключения для рабочих. В их жилищах (а большинство жило в собственных домах в предместьях) все переворачивалось вверх дном, а затем часто дома поджигались.

Продолжались и массовые убийства. В Киеве в один день были убиты 2000 бывших офицеров, вызванных для регистрации в городской театр. В Петрограде за три месяца (июль, август, сентябрь) расстреляно 5000 человек. В Кронштадте неожиданно расстреляли 20 врачей «за слишком большую популярность среди рабочих». В Екатериноспаве расстреляно 100 железнодорожников за попытку организовать забастовку. В Иваново-Вознесенске под страхом расстрела РВК приказал всем жителям сдать швейные машинки (?!). В Архангельске сразу же после прихода «красных» расстреляно 800 офицеров, служащих у генерала Миллера. Туда же немедленно стали приходить этапы с офицерами и казаками, взятыми в плен на юге. Прибывших поголовно расстреливали под Холмогорами, где спешно развертывались первые лагеря смерти. Знаменитый Кедров лично руководит потоплением двух барж, заперев в них 1200 офицеров. В Москве вспыхивает эпидемия сапа. Всех выявленных больных расстреливают на месте. Заодно и больных тифом. По секретному приказу ЧК выявляет и уничтожает больных сифилисом. Столица будущей империи должна быть стерильной.

Оккупационный режим, установленный Лениным в завоеванной стране, если и отличался от гитлеровского, то гораздо большей свирепостью. Вот приказ комендатуры с ссылкой на решение ВЦИК от 11 июня 1921 года:

«1. Граждан, отказывающихся назвать свое имя, расстреливают на месте без суда.

2. Селянам, у которых скрывается оружие, объявлять приговор о взятии заложников и расстреливать таковых в случае несдачи оружия.

3. Семья, в доме которой укрылся бандит (то есть ограбленный до нитки крестьянин, осмелившийся сопротивляться — И. Б.), подлежит аресту и высылке, имущество ее конфисковывается, старший работник в этой семье расстреливается на месте без суда.

4. Семьи, укрывшие членов семьи или имущество бандитов, рассматривать как бандитские, и старшего работника этой семьи расстреливать без суда.

5. В случае бегства семьи бандита… оставленные дома сжигать.

6. Настоящий приказ проводить в жизнь сурово и беспощадно».

Другой приказ:

«1. Станицы и селения, которые укрывают „белых“ и „зеленых“, будут уничтожены, все взрослое население — расстреляно, все имущество — конфисковано.

2. Все лица, оказавшие бандитам содействие — немедленно будут расстреляны…»

В ноябре 1920 года «белые» эвакуировали Крым. Именно в это время в Крыму появляется бежавший из родной Венгрии Бела Кун со знаменитой Землячкой — той самой, которую Сталин позднее, чтобы приструнить надоевшую ему Крупскую, серьезно рассматривал в качестве кандидатки на роль вдовы Ленина.

По традиции, все началось с регистрации офицеров, которым Фрунзе торжественно гарантировал амнистию. Расстрелы начались мгновенно и быстро перешли в массовую бойню. Убитых бросали в старые Генуэзские колодцы, а когда те заполнились, заставляли обреченных рыть общие могилы. Переполненные баржи выводили в море и топили. Семьи также уничтожались. Беспощадно расстреливались даже женщины с грудными детьми. Врывались в госпитали и больницы, расстреливая всех подряд, не обращая никакого внимания на флаги Международного Красного Креста, под защитой которого Врангель оставил в Крыму своих раненых. Затем последовал приказ всем жителям Крыма, под страхом расстрела, заполнить анкеты и сдавать их в местные ЧК. Ленин, консультируя Троцкого по проведению необходимых мероприятий в Крыму, мудро заметил, что «Крым отстал на три года в своем революционном движении. Его надо быстро подтянуть к общему революционному уровню России». Более всего расстрелы свирепствовали в Севастополе, Ялте, Балаклаве и Керчи. В Севастополе первым делом расстреляли более 500 портовых рабочих за то, что они работали на погрузке уходящих транспортов генерала Врангеля. Списки расстрелянных не стеснялись публиковать. Уже 28 ноября был опубликован первый список расстрелянных в Севастополе: 1634 человека, включая 278 женщин. 30 ноября был опубликован второй список: 1202 человека, включая 88 женщин. Только за первую неделю в Севастополе опубликованы списки расстрелянных 8364 человек.

Помимо расстрелов, происходили массовые казни через повешенье. «Нахимовский проспект, — вспоминает очевидец, — увешан трупами офицеров, солдат и гражданских лиц, арестованных на улице и тут же казненных без суда. Офицеров вешали обязательно в форме с погонами. Невоенные болтались полураздетыми.

Вешали „для назидания“. Были использованы все столбы, деревья, даже памятники. Исторический бульвар весь разукрасился качающимися в воздухе трупами. То же самое было на Нахимовском проспекте, на Большой Морской и Екатерининской, на Приморском бульваре». Исполнителями, разумеется, были «интернационалисты», которыми командовал бывший офицер кайзеровской армии Бемер (В 1918 году он был немецким комендантом Севастополя). Его первым приказом в качестве советского коменданта было объяснение гражданскому населению, что оно «не имеет право жаловаться на исполнителей советской власти, поскольку оно содействовало белогвардейцам». С чудовищной легкостью Бемер подписывал приказы о расстреле. В частности, сохранился его приказ о расстреле 23 медсестер одного из госпиталей «за укрывательство офицеров» и 18 работников Международного Красного Креста за то же самое «преступление». Те, кому удалось уцелеть, направлялись тысячами в концлагеря — предвестники великого ГУЛАГа, который пышно стал расцветать в Архангельской губернии. А чем же занимались Бела Кун и Землячка? Рассказывают, что Землячка иногда лично участвовала в расстрелах и пытках, но это было, конечно, «хобби», а не выполнение должностных обязанностей. Она и Бела Кун ночи напролет занимались сбором, учетом и транспортировкой золота и прочих ценностей, обнаруженных в Крыму. Террор, как всегда, был прикрытием. С офицеров, конечно, много не возьмешь. Но кое с кого брали немало. Но вот чтобы кого-нибудь потом отпустили, сведений нет. Может быть, кого-нибудь и отпускали, но на Западе из таких не объявился никто. Выкуп брали, а потом расстреливали. Ценности шли двумя путями: на Запад (ответственный Бела Кун) и на север — в Москву, в Гохран (ответственная тов. Землячка)