Анатолий Фоменко - Империя – I

Интересно сопоставить этот средневековый рассказ с не менее любопытным сообщением о переписке императора Фридриха II с ханом Батыем. Нам говорят, что в обстановке паники, охватившей всю Западную Европу при нашествии монгол, «исключение составлял только император Фридрих II» [68], с.512.

Наверное, подумал читатель, смел и могуч был император Фридрих. Не испугался Батыя. Однако, ситуация была совсем другой.

«Батый… потребовал от Фридриха покорности… Фридрих… ответил, что, как знаток соколиной охоты он мог бы стать сокольничим хана… Результатом… были изоляция… Венгрии, ее разгром и победы Фридриха II в Ломбардии» [68], с.512.

В этой цитате мы заменили многоточиями попытки Л. Н. Гумилева «объяснить» читателю эту странную с точки зрения современного историка картину: император Фридрих предлагает себя Батыю в качестве сокольничего. Добившись этим благосклонности Батыя, – а возможно, и в самом деле, получив придворный титул сокольничего при хане Батые, – Фридрих успешно и уверенно громит соседей.

Кстати, получив титул сокольничего, не обязательно было реально находится при хане. Речь шла о придворном средневековом титуле, дававшем определенные преимущества. Например, – громить соседей, не сумевших добиться у Батыя равнозначных титулов. Зря Гумилев пытается свести всю эту историю с Фридрихом на шутку. Скорее всего, в обстановке паники, охватившей всю Центральную Европу, императору Фридриху было не до шуток.

По нашему мнению, переписка императора Фридриха с пресвитером Иоанном и переписка Фридриха с Батыем – это одно и то же . Напомним, что пресвитер Иоанн и хан Батый – это, в нашей реконструкции, одно и то же лицо . А именно, Великий Князь Иван Калита . См. [5].

Незначительное отличие двух вариантов легенды лишь в том, что Иоанн предложил Фридриху должность сенешаля , а Батый – сокольничего . Впрочем, такого рода факты нас уже не должны удивлять. Выше мы привели аналогичное по сути сообщение Матфея Парижского о послании татаро-«монгольского» хана французскому королю. В нем выражалась та же идея, согласно которой «монгольский» – великий хан считал, как само собой разумеющееся, французского короля своим подданным. а французский король, как и германский император Фридрих, принимал это как должное .

Было также и другое письмо – от пресвитера Иоанна к византийскому императору Мануилу. Сегодня считается, что оно было написано будто бы на арабском , но оригинал не сохранился и сегодня в нашем распоряжении имеется латинский перевод [40], с.83.

Письмо начинается очень интересно.

Пресвитер Иоанн, всемогуществом Божиим и властью Господина нашего Иисуса Христа Царь Царей, Повелитель Повелителей , желает другу своему Мануилу, Князю Константинопольскому здравствовать и благоденствовать. [40], с.83.

Такое высокомерное обращение «мифического» пресвитера Иоанна к могущественному византийскому императору не может не вызвать удивления у современного историка. Л. Н. Гумилев написал по этому поводу: «Уже одно это обращение могло бы насторожить читателя, хотя бы чуть чуть способного к критике. Иоанн называет своих вассалов царями, а суверенного государя Мануила Комнина – князем Константинопольским . Такое явное неуважение, причем ничем не вызванное, должно было бы иметь последствием не союз и дружбу, а разрыв дипломатических отношений. Но… на католическом Западе (это обращение – авт.) было воспринято как нечто подразумевающееся и не повлекло за собой недоверия к тексту , что пошло бы пользу делу (расстроенно пишет Л. Н. Гумилев – авт.) [40], с.83.

Как все это понимать?

Зададимся вопросом: известны ли в считающейся заведомо достоверной истории средневековой дипломатии подобные «грубиянские» послания от одного царя к другому?

Да, известны. Они принадлежат московским государям XVI века. Например, Ивану «Грозному». Возьмем его письмо к английской королеве Елизавете I. Оно дошло до нас в подлиннике [184], с.587. Считается, что письмо так и хранится с тех пор в Лондонском архиве [184], с.587.

Вот что пишет современный комментатор по поводу этого письма.

«Как и многие другие послания, оно соединяет черты дипломатического послания с характерными особенностями „грубиянского“ стиля Ивана IV» [184], с.586.

Во-первых, себя царь Иван называет «мы» (т.е. уважительно), а английскую королеву – на «ты». Во-вторых, общий стиль письма хотя и уважительный (в этом английская королева – исключение для Ивана IV: он считает ее прирожденной государыней, в отличие, скажем, от шведского короля; см. ниже), но обращается он к ней все-таки свысока . В конце письма, разозлившись, даже обругал королеву «пошлой девицей» [184], с.114.

Еще более яркий пример – письма Ивана «Грозного» шведскому королю.

«Ты мужичий род, а не государской … Скажи, отец твой Густав чей сын, и как деда твоего звали, и где на государстве сидел, и с которыми государи был в братстве, и которого ты рода государского?… А что пишешь, за неколко сот лет в Свее (в Швеции – авт.) короли бывали, и мы того не слыхали , опричь Магнуша, который под Орешком был, и то был князь, а не король …» [184], с.130.

Далее царь Иван пишет (даем русский перевод по [184]):

Раньше того не бывало, чтобы великим государям всея Руси сноситься со шведскими правителями; сносились шведские правители с Новгородом… Отец твой обменивался грамотами с новгородскими намесниками … Когда же новгородские намесники Великого Государя Царя Русского пошлют своего посла к королю Густаву, то Густав, король Шведский и Готский, должен будет… перед этим послом целовать крест… Тому быти невозможно, что тебе мимо намесников с нами ссылатися. [184], с.129, 131, 136.

Здесь четко указано, что шведскому королю по его рангу дозволяется общаться, в основном, лишь с наместниками русского царя, но не с самим царем.

Царь Иван продолжает:

А король Магнус… сам он столько не ведает, как мы про ваш мужичий род от всех земель ведаем, которые к нам приходят. А что мы короля Арцимагнуса пожаловали городом Полчевым и иными городы, и мы с божиею волею в своей вотчине вольны: кого хотим, того жалуем.[184], с.136.

Отвечая на какие-то рассуждения шведского короля о римской печати (видимо, шведский король уже пользовался скалигеровской версией истории, которая только что появилась на свет), царь Иван пишет:

А что писал еси о Римского царства печати, и у нас своя печать от прародителей наших , а и Римская печать нам не дико: мы от Августа Кесаря родством ведемся. [184], с.136.

Другими словами, наша печать не хуже римской, да и римская нам не чужда – потому что мы от Августа.