Анатолий Фоменко - Империя – I

Подводя итог, А. С. Хомяков пишет, что если следовать западно-европейскому толкованию исторических свидетельств, то «мы должны прийти к простому заключению:

Не было-де в старину славян нигде, а как они явились и размножились – это великое таинство историческое. [63], с.59.

«Критики более милостивые, – продолжает Хомяков, – оставляют славянам каких-то предков, но эти предки должны быть бездомники и безземельники ; ни одно имя в местностях, населенных теперешними славянами, не должно иметь славянского значения; все лексиконы Европы и Азии должны представить налицо корни самые невероятные, чтобы ими заменить простой смысл простого слова. Не удалось уничтожить народы: стараются землю вынуть у них из-под ног. [63], с.59.

А. С. Хомяков задолго до нас отмечал важность для понимания исторических летописей того обстоятельства, что слово Дон в старо-русском языке означало просто «река». Он писал:

Наш тихий, коренной, славянский Дон – корень почти всех речных названий в России, Днепра, Днестра, Двины, Дсны (Цны), Дуная , десяти или более Дунайцев , многих Донцев. [63], с.60.

Мы уже пользовались этим обстоятельством несколько раз.

Хомяков отметил, что известная река Рона в Западной Европе раньше называлась Ериданом , то есть, как он замечает – Ярым Доном [63], с.60. Таким образом, название Рона , по мнению Хомякова, тоже Славянское . Это его замечание хорошо дополняет наше наблюдение, согласно которому Рона – это славянское слово, означавшее водный поток, реку . Отсюда – «ронять слезы» и т.п. См. выше и [22].

По-видимому, река, вытекающая из современного Женевского озера, раньше называлась Ярый Дон . То есть «бурная река» или «быстрая река». А потом стала называться – опять-таки по-славянски – Роной , то есть «потоком».

Да и само Женевское озеро до сих пор на современных картах называется, – в самой Женеве, – именем Леман – Leman. Которое весьма напоминает до сих пор бытующее у нас, – в России, на Украине, – слово Лиман , означающее залив .

Хомяков заключает:

Этот факт, ясный для всех глаз, не заболевших от книжного чтения, и содержал бы даже доказательство, что жители устьев Дуная, Тимока, По и Роны были одноплеменниками , если б такая истина еще требовала новых доказательств. [63], с.61.

Хомяков:

В защиту теории о перерождении народов обыкновенно приводят Болгар и утверждают: болгары теперь говорят по-славянски, глядят славянами, словом, они совершенные Славяне . А в старину болгары принадлежали к турецкому или тибетскому или вообще желтому племени. Они переродились . Вникнем в основание этого заключения. Являются какие-то болгары в Европе на границе империи Византийской, которую потрясает их бурное множество. Они как-то кажутся сродни аварам и гуннам , с которыми их смешивают . Но они не авары и не настоящие гунны. Они тоже имеют какое-то сродство со славянами, но они не старожилы Славянии придунайской… Болгары пришли с Волги: это дело ясное. [63], с.61…62.

Так излагает точку зрения историков Хомяков.

Он пытается объяснить все эти противоречия, но тут ему начинает мешать скалигеровская хронология: «На Волге Нестор знает сильное царство болгарское … Итак, болгары Дунайские, выходцы с берегов Волги, также были сродни туркам . Но Нестор писал не прежде XI века, а болгары являются на Дунае со всеми несомненными признаками славянства еще в IV-м» [63], с.62.

Настал момент, наконец, все это разъяснить.

Согласно нашей реконструкции тут все довольно ясно.

Болгары – это, скорее всего, Волгары . То есть – Русские с Волги . Они двинулись на завоевание Европы в XIV веке н.э. вместе с тюрками, – тоже с Волги.

Они же – Авары .

Они же – Гунны.

Среди них были и Венгры [5], выходцы из «Великой Венгрии» за Волгой. То есть, приблизительно из теперешней Удмуртии.

После этого завоевания Болгары появились на Дунае, Тюрки – в Турции, Венгры – в Венгрии. Поэтому сегодня и не могут понять – кто такие болгары. То ли тюрки, то ли авары, то ли гунны, то ли славяне.

Хомяков в своей книге приводит свои собственные любопытные наблюдения над народами Западной Европы. Конечно, они субъективны и ничего нечего не доказывают. Но они ценны как личные наблюдения ученого-энциклопедиста, русского аристократа, знавшего все европейские языки, интересовавшегося историей народов, и способного поэтому заметить то, что ускользало от взгляда многих. Для нас его мнение есть некое историческое свидетельство, отражающее взгляд определенной части аристократического русского сословия, сегодня уже ушедшего в прошлое.

Хомяков, говоря о России, пишет:

Рабство (весьма недавно введенное государственной властью) не внушило владельцам презрения к своим невольникам-землепашцам… Выслужившийся крестьянин уравнивается не только законом, но и обычаем , и святынею всеобщего мнения, с потомками основателя самого государства . В той же земле (в России – авт.) невольники – не землепашцы, а слуги, – внушают чувство иное. Этих различий нет в законе… но они существуют для верного наблюдателя. Земледелец (на Руси – авт.) был искони помещику родным, кровным братом, а предок слуги – военнопленный . От того земледелец называется крестьянином, а слуга – холопом . В этом государстве (то есть в России – авт.) нет следов завоевания. [63], с.52.

Противопоставляя России Западную Европу, Хомяков продолжает:

В другой стране, тому пятьдесят лет, гордый франк еще называет порабощенного vilian, roturier и пр. Не было случая, не было добродетели, не было заслуг, которые бы уравняли выслужившегося разночинца с аристократом . Не было рабства, не было даже угнетения законного. Но в обычаях, во мнениях, в чувствах были глубокая ненависть и неизгладимое презрение. След завоевания был явен и горяч … Это тонкости, так как этого всего нет ни в грамматиках, ни в лексиконах, ни в статистиках. [63], с.52…53.

Таким образом, Хомяков прямо утверждает, что согласно его личным наблюдениям, на Руси еще в XIX веке не было забыто о кровном родстве русской аристократии и русского крестьянства. А холопы на Руси, то есть прислуга, – по свидетельству Хомякова, – составляли отдельное сословие, не имевшее ничего общего с крестьянами. И отношение к нему на Руси было совсем другим – как в потомкам военнопленных, как к рабам.