Сергей Нефедов - История Древнего мира

Справедливые цари облегчили участь угнетенных сословий, шудры во многом сравнялись с вайшьями, было запрещено порабощение за долги. Так же, как цари Египта и Двуречья, индийские монархи собирали десятки тысяч крестьян на строительство оросительных систем. Руководствуясь советами Каутильи, царь Чандрагупта создал большое искусственное озеро, которое он назвал "Великолепное"; это позволило оросить обширные пространства и дать землю крестьянам. Они вместе стояли на берегу озера: царь, бронзовую грудь которого украшали золотые цепи и святой брахман с длинными, по пояс, седыми волосами. Они смотрели на своё творение, и седой брахман говорил царю:

— Счастье царя в счастье подданных, в пользе подданных — его польза… Царь должен содержать детей, стариков, больных, убогих и беззащитных… Он должен защитить земледельцев… Он должен очистить торговые пути… Если люди охраняются царем, то преданные своим занятиям, они благополучно живут в своих обителях… Каков царь, таковы и его подданные…

Завершив «Науку политики» и исполнив свое предназначение, Каутилья, как все брахманы, должно быть, ушел в джунгли, чтобы провести конец жизни в благочестивых размышлениях. В лесах было много пещер и укрытий, где жили отшельники, поклонявшиеся разным богам; одни из них молились и изнуряли себя постом; другие, принимая различные позы-асаны, впадали в гипнотический полусон. Некоторые из отшельников — их звали йоги — достигли совершенства во владении своим духом и телом, они могли надолго задерживать дыхание и останавливать сердце, а потом пробуждаться к жизни — впрочем, их уже мало интересовала жизнь. Йоги стремились достигнуть «освобождения» и вечного покоя — и этого же пытался достичь Будда.

"Просветленного" Будду в юности звали Сиддтхартхой Гаутамой; он жил в VI веке и был сыном раджи племени шакьев. Отец воспитал Гаутаму в дворцовых стенах; великолепный дворец и парк, нарядные мужчины и прекрасные женщины — таков был мир молодого царевича. В 18 лет он женился на юной красавице Ясодгаре — но отец, опасаясь чего-то, по-прежнему не выпускал его из дворца. В конце концов, сын выпросил у отца разрешение посмотреть на город и на людей — своих будущих подданных; был назначен торжественный выезд, и улицы разукрасили цветами. Повсюду звучала музыка, народ радушно приветствовал царевича — но вдруг Гаутама заметил сидящего на обочине иссохшего старца. Он остановил колесницу и подошел к нему: "Это человек?" — спросил Гаутама. "Да, — отвечал возница, — такими в старости становятся все".

Эти слова прозвучали для Гаутамы, как удар грома: он ничего не знал о старости и о смерти. И он бросил всё: свою юную жену, своего отца и бежал из дворца в лес — он хотел узнать у отшельников, как спастись от смерти. Шесть лет он бродил по лесам, расспрашивая монахов; он постился, молился богам, многие дни сидел под деревом в позе йога и, наконец, достиг "освобождения"; стал "просветленным", "Буддой". Будде открылась "благородная истина", о которой он рассказал людям. Будда говорил, что вся жизнь — страдание: "Рождение — страдание, болезнь — страдание, смерть — страдание: присутствие того, кого мы ненавидим — страдание, отдаление того, кого мы любим — страдание. Короче, привязанность к существованию — страдание". "Вот, о люди, благородная истина прекращения страдания, — говорил Будда. — Оно достигается полным прекращением жажды жизни, прекращением, которое состоит в отсутствии всякого сильного чувства, с полным отказом от этой жажды, с уходом от неё, с уничтожением желания".

Будда сорок лет ходил по городам и деревням, проповедуя, что освобождение от желаний и чувств приносит успокоение, "нирвану". Его последователи сидели под деревьями в позах йогов и предавались самогипнозу; они погружались в состояние полного безразличия к окружающему миру; они не знали радости и печали, не знали страданий. Многие из них угасали в гипнотическом сне — о них говорили, что они ушли в "нирвану". После сорока лет проповеди ушел в нирвану и сам Будда — но его ученики продолжали проповедовать "благородные истины". Монахи бродили по деревням с чашками для сбора милостыни, и благочестивые крестьяне подавали им пригоршни риса, а благочестивые цари строили в лесах большие монастыри. На могилах знаменитых монахов насыпались большие, облицованные камнем курганы, "ступы", а пещеры отшельников превращались в украшенные барельефами пещерные храмы. Так продолжалось несколько столетий; радости и печали окружающего мира не волновали живших в лесах монахов. На рубеже нашей эры в Индию вторглись кочевники-юэджи, уходившие от овладевших Великой Степью гуннов. Города и деревни обратились в море огня; бедствия людей достигли предела, и отшельники, в конце концов, вышли из лесов, чтобы помочь людям. Первым из вернувшихся в мир святых монахов был "излучающий свет" Локешвара. "Когда Локешвара, будучи на вершине горы Сумеру, уже достиг нирваны и был готов погрузиться в вечное ничто, — говорит предание, — он услышал вдруг доносившиеся издали крики и стоны. Поразмыслив над этим, он понял, что это стенания несчастного страдающего мира, который он оставляет и для которого он — единственная опора, единственное прибежище. И тогда Локешвара решил, что не покинет мир, пока в нем остается хотя бы одно страдающее и не достигшее освобождения существо".

Монахи стали помогать бедным, лечить больных и учить крестьянских детей; они повернулись лицом к миру. "Сколь не бесчисленны живые существа, — присягал монах, — я клянусь спасти их всех". Это новое учение называлось "махаяна", или "большая колесница" — в отличие от прежнего учения, "хинаяны", или "малой колесницы". Старое учение могло дать освобождение лишь немногим — ведь только немногие могли достичь нирваны и взойти на "малую колесницу", теперь же освобождение стало доступно всем, к кому нисходили монахи и кто соблюдал правила благочестия. Главным из этих правил была щедрость и сострадание к бедным, "ко всем живым существам". Локешвара говорил то же, что и Христос: "Я принесу освобождение всем страдающим и несчастным". Локешвара говорил то же, что и Христос, — и всесильные цари Индии были вынуждены прислушаться к его словам — так же, как цари Рима внимали учению Христову. Вождь завоевавших Индию кочевников, Канишка, поклонился Будде и окружил себя святыми монахами; святой Васумитра стоял рядом с Канишкой — так же, как некогда Каутилья рядом с Чандрагуптой. "Пусть все существа будут счастливы", — говорил всемогущему царю святой отшельник: