Андрей Черепанов - Сибирская кровь

Очень жаль, что вторая ревизия собирала сведения исключительно о мужчинах. Когда эйфория от моей первой «встречи» с Иваном Черепановым и его сыновьями прошла, я вновь и вновь возвращался к их списку. К списку, где на дне страницы ревизской сказки находился отец семейства. И на меня из далекой середины XVIII века как будто веяло тоской мужского одиночества. Но ведь было понятным, что это впечатление – наверняка ложное, и в семье Ивана Федоровича была любящая жена – мать Григория и его братьев. И вполне могло статься, что в момент составления ревизской сказки семьи Черепановых в их доме слышались голоса еще молодых сестер Григория и двух Иванов.

Это подтвердилось при изучении сказок третьей ревизии, проводившейся в России с 1762 по 1764 год. Они фактически продолжали вторую ревизию: повторяли ее данные по фамилиям, именам и возрастам ревизуемых в прежней очередности, но без нумерации, и давали дополнения по возрасту, достигнутому теперь уже к третьей ревизии, а также по рожденным после второй ревизии сыновьям. Сказки третьей ревизии бесценны тем, что в них перечислялись также жившие на тот момент матери, жены (вдовы), сестры, дочери с указанием их возрастов и еще – по матерям и женам назывались их отцы, а по замужним сестрам и дочерям – их мужья.

Моя рекомендация: из-за большого объема сложночитаемых материалов третьей ревизии и прежней очередности перечисления имен ревизуемых поиск мужских персонажей для составления родословных надо начинать со сказок второй ревизии. Найдя их в конкретном населенном пункте, будет легко сделать то же самое по списку жителей аналогичного населенного пункта в сказках уже третьей ревизии, если определить критерием поиска их возраст на дату второй ревизии. Скажем, Григорий Черепанов приведен на начальных страницах сказок второй ревизии Верхоленского острога в возрасте девятнадцати лет. Значит, его имя также будет находиться на начальных страницах сказок третьей ревизии, и для его ускоренного поиска надо читать не подряд все имена ее персонажей, но лишь те, в правом столбце от которых «По последней ревизии лета» приведен возраст девятнадцати лет.

Сначала материалы третьей ревизии со списком жителей Верхоленского острога я нашел в архивном деле № 1059 «Иркутские ревизии» под аннотацией: «Сказки о разночинцах, ямщиках, государственных и монастырских крестьянах, мастеровых и работных людях Сибирской суконной фабрики содержателей Петра Яковл. Боровского и Ив. Григ. Бестужева, Талкинской трети, Идинского, Бельского, Балаганского, Верхоленского острогов, Верхоленского дистрикта Иркутского уезда» 24. Судя по общей преамбуле к перечням верхоленских семей, итоги их ревизии сводились в единый отчет 17 апреля 1762 года. Но о них я расскажу ниже.

Все же мои попытки найти по аннотациям дел описи 2 к фонду № 350 третьи ревизские сказки верхоленских посадских, где должны быть перечислены Черепановы, оказались тщетны, что вызывало страшное разочарование. Но ровно до той поры, пока я верил в безошибочность самих аннотаций [69] Аннотации составлялись еще в 1949–1955 гг. и детально дорабатывались в 1959–1963 гг. специалистами архива, что, по идее, должно было исключить ошибки. . А в конце концов взял да и пролистал все электронное архивное дело с не относящимся к Верхоленску названием «Сказки купцов, посадских людей и цеховых г. Иркутска» под № 1058. Оказалось, ох как не зря! После материалов третьей ревизии по городу Иркутску [70] Подробная информация о перечне изменений после первой ревизии, результатах второй и третьей ревизий по городу Иркутску приведена в настоящей книге в разделе «Иркутские однофамильцы» главы 5. там нашлись ревизские сказки по острогам Иркутского уезда, включая Верхоленск. И, конечно же, – целая кладезь полезнейшей для моего исследования информации.

Эти сказки верхоленских посадских 25, составленные разными датами 1762 года, по форме отличаются от той, что применялась по разночинцам: сведения о посадских семей проводятся не общим списком, где о главах семей говорилось в третьем лице, а каждой семье отводится отдельная страница или лист, и запись ведется от первого лица – главы семейства. В преамбуле ко всем ним сказано: такой-то посадский или купец «дал сию сказку о положенных в Верхоленском остроге по последней 1747 года [71] Имелся в виду год завершения второй ревизии. ревизии в подушном окладе и с того числа разными случаями убылых и после того вновь рожденых объявляю на самой истинне без всякой утайки. А буде впредь в сем обличен явлюсь в том повинен будь положенного по указам тяжкаго штрафа без всякого милосердия». В конце сказок – собственноручная подпись того, кто «К сей сказке руку приложил», если он – глава семейства. Есть и дополнительные приписки – «по велению», когда подписант – член семьи, действующий по поручению ее главы, либо – «по прошению», когда подписант таковым не являлся.

Всего в сказках посадских Верхоленского острога десять семей во главе с купцами – Иваном Багатыревым, Романом Зуевым, Григорием Козловым, Дмитрием Мичуриным [72] Семья посадского Дмитрия Мичурина в том же составе приведена в 1761 г. в исповедной росписи Прокопьевской церкви г. Иркутска, и в сохранившихся метрических записях верхнеленских церквей его фамилия не упоминалась. В исповедной росписи той же церкви, вероятно, за 1794 г. были уже его дети-купцы с семьями. Значит, Мичурины накануне третьей ревизии переехали в Иркутск. А в 1723 г. предки Дмитрия Мичурина – дед Афанасий, бабушка Мария, отец Осип и мать Ирина – жили в Братском остроге 26 . , Дмитрием Молевым, Михаилом Незговоровым, Афанасием Соловьевым, Леонтием Тюменцовым, Фомой Уваровским и Иваном Черепановым, и двадцать восемь «некупеческих» посадских семей под фамилиями Безродные, Быковы, Высоцкие, Дорофеевы, Захаровы, Козловы (две семьи), Коркины, Куницыны, Лазаревы, Малцовы (две семьи), Никитины, Пихтины, Поповы (три семьи), Савиновы, Селивановы, Смертины, Созоновы, Тюменцовы, Уваровские (четыре семьи), Чирковы и Шишкины.

Надо знать, что в тот период полагалось считать купцами не только торговых людей, но и городовых докторов, аптекарей и лекарей, судовых промышленников, а также ремесленных мастеров, и за купечеством закреплялись предпочтительные права на занятие торгово-промысловой деятельностью с обязанностью по уплате подушной подати в сорок алтын в год. Однако, судя по тому, что в третьей верхоленской ревизии купцы выделены из общего списка посадских (в отличие, например, от ревизии г. Иркутска), они были «чистыми» купцами – торговыми людьми.

Сказке Ивана Черепанова отведен двусторонний лист 27, и его семья по очереди перечисления – десятая среди всех посадских и вторая из купеческих, после Ивана Багатырева. На дату ревизии Ивану – семьдесят один год (теперь понятно, что он 1690 или 1691 года рождения [73] В разделе посадских (купцов) Верхоленского острога приводится разница их возрастов по сравнению со вторыми ревизскими сказками в 18 лет, и это означает, что их возраст по предыдущей ревизии давался на 1744 г. , и в метрике о его смерти в 1778 году возраст завышен всего-то на один-два года). Его жене Мавре, дочери казака Тимофея Тюменцова, – пятьдесят девять лет [74] 12-летняя разница в возрасте супругов может предполагать, что Мавра Тимофеевна – вторая жена Ивана Федоровича. , сыновьям Григорию, Ивану большому и Ивану малому – соответственно тридцать семь лет, двадцать четыре и двадцать два года, а двум дочерям с одинаковыми именами Матрона – тридцать четыре года и тридцать лет. Но они уже не в отчем доме, а отданы в Верхоленском остроге взамужество. Первая стала женой обывателя Андрея Падерина, вторая – купца Якова Дорофеева.