Андрей Шевченко - Анекдоты Российской империи. Домашняя прислуга

– Аграфена, я ухожу, а ты вычисти птиц.

– Каких, барыня?

– А вот, канареек, что в клетке висят. Да ты чистила когда-нибудь?

– Сколько раз!

Барыня возвращается.

– Ну, что, вычистила?

– Вычистила, вычистила, ни одного пера не оставила на их. Вот токмо не знаю, как жарить али варить теперь прикажете их?

– Авдотья, притащи-ка ты мне мой старый башмак из спальни.

Авдотья идёт в спальню. Через некоторое время обиженная возвращается назад.

– Ну, что ж ты?

– Вестимо, что: кликала, не идёт, а нешто мне такого борова с места-то стащить!

– Какого борова?

– Да ведь ты старый башмак приказала из спальни притащить.

– Ну!..

– Ну, а ён брыкается.

– Кто, башмак?!

– Ну, да – супруг, значит, твой.

– Что?!

– Ну, вот… сама же завсегда старым башмаком его зовёшь.

– А, что, Лукерья, господа твои дружно живут?

– До того дружно, что один от одного не отстают ни в чём: уж ежели барин в три часа утра вернётся домой, барыня беспременно в пять.

– Ты довольна местом али нет?

– И где там довольна, ежели никакой свободы нет.

– Зачем же живёшь?

– Я не всё барынино бельё в свой сундук успела перетаскать – вот, как до полдюжины соберу всего, беспременно откажусь.

– Я, Аннушка, не могу держать вас у себя: к вам постоянно ходят кумовья, чужие люди. Я ещё понимаю, если бы родня…

– Так чаво же ты раньше-то, барыня, не сказала мне о том – пущай бы тогда, заместо кумовьёв, двоюродные братья ходили бы ко мне.

– Матрёна, что ты сделала?

– А что?

– Да ты карманы зашила мне!

– А вижу я так, что завсегда пустые они у тебя – ну, думаю, чаво им зря болтаться, так вот и позашила их.

– Дуня, Дуня, что это ты делаешь?!

– А што?

– Нос свой вытираешь салфеткой.

– Так что ж из того: он чистый, я его, чай, раньше высморкала.

Деревенская прислуга готовит чай.

– Марья, ты чашки чем вытирала сейчас?

– Обыкновенно чем – подолом.

– Что?! Да ведь я дала тебе полотенце!

– Так мало бы што дала, да оно чистое совсем, так я к празднику его думала сберечь.

– Какая ты хорошенькая, Настя!

– Стыдитесь, барин: всего семь рублей жалованья платите, а с куплиментами пристаёте!

– Митревна, ты, что, от места-то свово отошла?

– Знамо, что так. По моему характеру на таком месте невозможно жить.

– А что так?

– А то, что у нас с барыней скусы разные совсем. Она всё больше любит щи да пироги, а я – дичь всякую да цыплят.

Правила для петербургской прислуги.

1. Обворовывать господ не дочиста.

2. Давать волю языку, но отнюдь не рукам.

3. Иметь двоюродных братьев не больше дюжины.

4. Промывать не только окна и двери, но и косточки своих господ.

1904

– Маша, тебе какого цвета на платье купить?

– А вот, обождите, ужо у барина вашего спрошу, какой цвет мне больше к лицу.

– Что за безобразие: опять у меня раскрыт стол и кто-то рылся в нём!

– Извините, барыня, это я.

– Вы?!

– Да-с, я искала бильеду, которое вчера вам передала от Анатолия Ивановича.

– Что?.. Да как вы смеете?!

– Извините, барыня, но мне надо было их сличить.

– Что?..

– Я хотела узнать, кому из нас двух он их нежнее пишет-с.

– Маша, как же не стыдно вам, вы такие сплетни рассказываете про меня!

– А что же именно, барыня?

– Как что?.. Да хотя бы то, что у меня десять любовников.

– Извините, барыня, обсчиталась…

– Слушай, Марья, сегодня у меня много дела, и кто бы ни пришёл, говори, что или меня дома нет, или что у меня голова болит…

– Ин ладно, скажу.

– Ну, то-то, помни раз навсегда: у меня для гостей в этот день всегда болит голова или меня дома нет.

Вскоре после этого раздаётся звонок в дверь.

– Дома барин?

– Дома-то дома, но токмо у них сегодня голова болит.

– Жаль. А когда я мог бы увидеть его?

– А когды хотите, окромя среды, потому что у их в эфтот день, по положению, завсегда голова болит.

В конторе для найма прислуги.

– Мне кажется, у вас характер дурной, строптивый, спорить любите.

– Нет, спорить я не люблю, а ежели что не по-моему, так я просто чем ни попадя хвачу.

В конторе для найма прислуги.

– Всё хорошо, одно только прошу, чтобы к вам ваши старые знакомые не ходили.

– Не сумлевайтесь, старые не будут ходить – я на другой же день, как поступлю, новых себе заведу.

В конторе для найма прислуги.

– Вы почему с последнего места работы ушли?

– С барыней не поладили.

– Из-за чего?

– А из-за барина.

В конторе для найма прислуги.

– Аттестаты есть?

– Сколько угодно.

– То есть как это сколько угодно?!

– А оченно просто: мне их за три рубля десять штук земляк один изготовил и от графов, и от князей, и от генералов. Вам от кого угодно-с?

Барыня принимает прислугу.

– А почему вы, милая, с прежнего места ушли?

– Да что, барыня, неловко как мне не у русских-то жить.

– А кто они были: французы?

– Нет, не французы, а вегетарианцы.

Наём прислуги.

– Гости ходят к тебе?

– Нет, барыня.

– Приятель есть?

– Есть, да он ушёл бить неприятеля.

В связи с начавшейся Русско-японской войной в Российской империи производилась частичная мобилизация, при этом нередко призывались запасные старших сроков, в возрасте выше 35 лет.

– Чисто горе, Афимьюшка, с этой войной!

– И не говори, родная!

– Страсти, что делается: состоявших на службе усылают, в скорости, того и гляди, запасных потребуют… И выходит таперича, что из ополченцев второго разряда, из бракованных придётся нашей сестре куманьков брать. Грехи!..

– Наняли дачу?

– Нет ещё.

– Почему?

– Мне нравится Лахта, мужу – Озерки, дочери – Стрельня, сыну – Поповка, а прислуга хочет в Новую Деревню.

Утром.

– Матрёна, вот вам телеграмма, отдайте её.

– Слушаю-с.

Вечером.

– Матрёна, телеграмму отдали?

– Точно так.

– А квитанция где?

– Квитанции он не дал мне.

– Да вы кому её отдали?

– Да куму на папироски отдала.

– Как куму?!

– Да вы приказали отдать, а кому – не сказали, ну, я подумала, чем её нищему или ещё кому постороннему отдавать, лучше куму её презентовать, и отдала.

– Катерина, приведи скорее первого попавшегося извозчика, я должен немедленно ехать по делу.

Приходит.

– Извините, барин, я не смогла вам этого сделать.

– Как так, почему же?

– А первый извозчик проехал, но только с седоком-с!

– Барин, а барин!

– Что тебе, Маланья?

– Вас спрашивает какой-то господин по делу.

– Ну, что же, проси его в кабинет.

– А прикажите увести вашего сенбернара, так как они желают говорить с вами с глазу на глаз, без посторонних свидетелей.

– Ты чей это сапог, Акулина, чистишь?

– Моего кума.

– Что за безобразие?!

– Какое же безобразие?.. Сапог не хуже офицерского.