Коленкур Де - Поход Наполеона в Россию

Император все время повторял мне, что он не хочет войны, что в глубине души ему нет дела до поляков, которые, как он говорил, представляют собою "легкомысленную нацию и государство, которое трудно перестроить так, чтобы оно выполняло какую-нибудь полезную роль".

- Если, - говорил он, - король, которого я им дам, не понравится им, все будет идти плохо, а сделать хороший выбор трудно. Моя семья - мне не помощники; у моих родных безумное честолюбие, расточительные вкусы и никаких талантов.

И он и я, говоря о русских делах, повторяли приблизительно то же, что мы говорили во время аудиенции, Данной мне императором при моем прибытии.

Император хотел, чтобы я убедил князя Куракина, что происходит ошибка, что отношения с обеих сторон обострились неизвестно почему, что император не думает воевать с Россией и хочет лишь сохранить континентальную систему, направленную против Англии; нужно, следовательно, разобраться в средствах поддержания этой системы и прийти к соглашению по поводу существующих разногласий. Но когда я касался самой сути этих вопросов и перечислял взаимные уступки, которые можно было бы сделать друг другу, чтобы добиться этой цели, то император менял тему разговора. После этого я не мог сомневаться, что намерения его оставались прежними, что его проекты в лучшем случае только откладывались и он хотел воспользоваться мною лишь для того, чтобы успокоить другую сторону и выиграть время; я избегал поэтому брать на себя посредничество в этом деле и просил императора поручить эти объяснения Лористону. Это, как я тотчас же мог заметить, очень ему не понравилось и привело к резкому прекращению нашей беседы.

С тех пор к строгостям, принятым против моих друзей, император прибавил все те неприятности, которые он мог причинить находящемуся на государственной службе лицу, не останавливаясь перед нарушением прав, присвоенных его званию. Он не упускал ни одного случая, чтобы не дать мне почувствовать свое недовольство, а на мои жалобы по поводу фактов, означавших ущемление прав моего звания, он отвечал, что не подумал об этом. Что же касается моих новых настояний перед императором по вопросу о возвращении мадам де К..., то они оставались безрезультатными, делал ли я их лично, письменно или через посредство Дюрока. Я вновь заговорил тогда с обер-гофмаршалом о проекте моей отставки.

- Нынешний момент меньше всего подходит для этого, - сказал он мне, - вы погубите ваших друзей и самого себя. Потерпите, и все устроится. Император долго не сердится. Вы вызвали его недовольство, но он чувствует к вам уважение и даже питает к вам привязанность. Он относится с большим вниманием к мадам де К... . Все следовательно, уладится, если вы не испортите дело какой-нибудь выходкой, при которой будете неправы. С вашей стороны весьма безрассудно принимать так близко к сердцу русские дела; мы ничего не можем тут поделать; вы не измените проектов императора. Так зачем же его раздражать? У него есть свои взгляды и цель, которой мы не знаем. Будьте уверены, что он в своей политике более дальновиден, чем мы с вами. В конечном счете я вас по-дружески убедительно прошу отложить свои проекты насчет отставки.

Он долго еще просвещал меня па эту тему и снова подчеркнул, что если я буду слишком настаивать, то погублю своих друзей и самого себя, ничего при этом не добившись. Однако, когда он вновь затронул через несколько дней вопрос о мадам де К..., император подал ему надежду на скорую и окончательную перемену. Вестник этой доброй новости Дюрок снова убеждал меня запастись терпением, указывая, что как военный я не могу покинуть службы до заключения мира. Он вновь сказал, что император пересмотрит со временем свое решение и что он сердит на меня, но все время говорит обо мне с уважением.

Видя, что я ничего не достигну этим путем, я официально обратился к министру полиции[67]. Министр откровенно поставил вопрос перед императором, указав ему, что нет никаких мотивов для оставления в силе этого акта строгости, произведшего дурное впечатление даже с политической точки зрения; но и он пока не добился ничего.

Думаю, что именно в этот период император вызвал однажды утром в Сен-Клу одного из своих министров. После длившейся несколько минут общей деловой беседы он сказал ему:

- Пойдем, пройдемся.

Когда они дошли до террасы, где нельзя было приблизиться к ним незаметно и где никто не мог их слышать, он сказал:

- Вы нужны мне для одного дела, о котором я не говорил никому, ни одному из моих министров; впрочем, оно их не касается. Я решился на большую экспедицию. Мне нужны в значительном количестве фургоны и транспортные средства. Людей я раздобуду без труда, но приготовить транспорт трудно. Мне нужен громадный транспорт, потому что моим отправным пунктом будет Неман и я буду действовать на больших расстояниях и в различных направлениях. Именно для этого я нуждаюсь в вас и в тайне.

Министр заметил, что это потребует больших расходов и что он будет соблюдать наивозможнейший порядок и секретность, но он не сможет помешать разговорам о том, что он заказывает фургоны и т. д., и т. д.

Отвечая на его первое замечание, император с живостью сказал ему:

- Приезжайте в Тюильри, как только я отправлюсь туда в ближайшее время. Я покажу вам 400 миллионов золотом [68] . Не останавливайтесь же перед расходами, мы справимся со всем, что окажется необходимым.

Продолжая беседу, император развил перед ним свои политический план, согласно которому необходимо нанести удар Англии в лице единственной решающей державы, еще остающейся на континенте и могущей причинить ему беспокойство, присоединившись к Англии. Он говорил, что будет полезно отстранить русских от европейских дел и создать в центре государство, которое было бы барьером против нашествий северной державы; он прибавил, что теперь для этого удобный момент, а потом будет уже поздно, и нужно нанести этот последний удар, чтобы завоевать всеобщий мир и годы отдыха и благоденствия для нас и наших детей после стольких лет лишений и затруднений, хотя и полных славы.

--------------------------------------------------------------------------

ГЛАВА II

НАКАНУНЕ РУССКОГО ПОХОДА

Поездка императора в Голландию и Бельгию. - Зима 1811 - 1812гг. в Париже. Разговоры с императором о войне с Россией. - Недовольство Коленкура. Позиция Наполеона. - Разговоры с императором: Англия и мир, снова о русских делах. - Талейран и посольство и Вене. - Отъезд в Майнц. - Разговоры с императором о герцоге Бассано и о турках. - Прибытие в Дрезден. - Г-н де Нарбонн.

Поездка в Булонь, на побережье и в Голландию, последовавшая за поездками императора в различные дворцы, удалив нас из Парижа, положила на время конец всем тем неприятностям, которые мне приходилось терпеть. Но она не смягчила раздражения императора против меня, и он проявлял его всякий раз, когда чудеса, которые ежеминутно приходилось проделывать моему ведомству во время этих неожиданных поездок, импровизировавшихся им каждый день, не вынуждали его выражать мне одобрение, что, впрочем, он делал не всегда.