Кейн Айлин - Российский хадж. Империя и паломничество в Мекку

Столкнувшись с растущими требованиями мусульман о допуске в Мекку, Ермолов объявил запрет хаджа «неудобным» и отказался от него. Он принял модель регулирования хаджа, выстроенную колониальными чиновниками в других частях света – и, несомненно, под влиянием их колониальных практик, о которых Россия собирала информацию через свои иностранные консульства, – и отошел от запретительной политики 50 50 Голландские колониальные чиновники в Индонезии пытались ограничить хадж, выпустив в 1825 году резолюцию, по которой паломник должен был иметь паспорт и заплатить непомерный налог. В ответ мусульмане поменяли маршруты, чтобы избегать голландских чиновников и ездить в Мекку без паспортов. В 1852 году колониальные чиновники развернулись на 180 градусов: отменили налог на хадж и стали выдавать паспорта бесплатно, чтобы побудить паломников вернуться на маршруты, отслеживаемые государством, подсчитывать количество этих людей и регулировать хадж. См.: Vredenbregt J. The Haddj: Some of Its Features and Functions in Indonesia // Bildragan voor Taal-, Land-, en Volkenkunde. 1962. Vol. 118. No. 1. P. 98–100. Аналогично французские колониальные чиновники в Западной Африке в начале 1850-х годов субсидировали хадж для избранных «друзей колониального режима» – в рамках более общей политики кооптации мусульманской элиты и «империализма с толерантным лицом». См.: Robinson D. Paths of Accommodation: Muslim Societies and French Colonial Authorities in Senegal and Mauritania, 1880–1920. Athens, OH: Ohio University Press, 2000. P. 75, 77. . В январе 1826 года Ермолов выпустил новые правила и инструкции по выдаче мусульманам паспортов для поездки в Мекку. Он приказал царским чиновникам на всем Кавказе собирать сведения о заявителях, пожелавших получить проездные документы, и давать разрешения только «благонамеренным мусульманам». Ермолов признавал, что намерения проще установить в случае знатных лиц, о чьих политических предпочтениях русские власти в общем знали. «Простолюдины», чья лояльность оставалась загадкой, должны были представить рекомендательное письмо из своего уезда, чтобы получить подорожную до Тифлиса. Приехав в Тифлис, мусульмане должны были отчитаться непосредственно перед Ермоловым, который записывал их имена в регистрационную книгу и выдавал заграничные паспорта 51 51 АКАК. Т. VI. Ч. 1. С. 715–716. .

Ермолов рассуждал так: вынуждая мусульман обращаться к русским властям за паспортами для поездки в Мекку, чиновники смогут определять, каково «количество выезжающих на поклонение», и получат «некоторое соображение о количестве вывозимых ими денег, ибо путешествие сие немалых стоит обыкновенно издержек» 52 52 Там же. . Этика и направленность новых ермоловских правил хаджа соответствовали более масштабному предприятию, которое было поручено Ермолову как главнокомандующему на Кавказе, – созданию централизованной рациональной русской государственной администрации посредством изучения местных социальных иерархий, посредством категоризации народностей и выявления видных местных деятелей, подходящих для кооптации в аппарат. В решении Ермолова также следует видеть неотложную меру безопасности. Отмена запрета хаджа, проведенная на фоне мусульманских восстаний по всему Северному Кавказу и возобновленной войны с Персией, когда мусульманские ханства Южного Кавказа также восстали против русской власти, была, несомненно, попыткой успокоить недовольство и восстановить веру мусульман в терпимость России к исламу 53 53 Khodarkosvky M . Bitter Choices. P. 70; King C. The Ghost of Freedom: A History of the Caucasus. Oxford: Oxford University Press, 2008. P. 45–46, 49.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Русский посол в Турции Н.В. Чарыков и его заключение по «мусульманскому вопросу», 1911 г. // Арапов Д.Ю. (сост.). Императорская Россия и мусульманский мир (конец XVIII – начало ХХ в.): Сборник статей. М.: Наталис, 2006. С. 360. Чарыков с самого начала играл ключевую роль в организации этой системы, сперва как агент-основатель Русского политического агентства в Бухаре в 1880-х годах, где отвечал за выпуск русских паспортов для бухарских паломников, а затем как русский посол в Константинополе в начале 1900-х годов.

Crews R. For Prophet and Tsar: Islam and Empire in Russia and Central Asia. Cambridge, MA: Harvard University Press, 2006. P. 1–14 (см. на русском: Круз Р. За пророка и царя. Ислам и империя в России и Центральной Азии. М.: Новое литературное обозрение, 2020. С. 8–21); Edgar L.A. Tribal Nation: The Making of Soviet Turkmenistan. Princeton, NJ: Princeton University Press, 2004. P. 18.

Арапов Д.Ю. Первый российский указ о паломничестве в Мекку // Россия в Средние века и Новое время: Сборник статей к 70-летию чл.-корр. РАН Л.В. Милова. М.: РОССПЭН, 1999. С. 299.

Amrith S.S. Migration and Diaspora in Modern Asia. Cambridge: Cambridge University Press, 2011. P. 65–66.

Российский государственный исторический архив [далее – РГИА]. Ф. 821. Оп. 8. Д. 1196. Л. 74–75.

В США это пренебрежение во многом проистекало из правительственного финансирования исследований в данной области. Такие исследования начались в американских университетах после Второй мировой войны и антиисторически отделяли Россию/СССР от Ближнего Востока, рассматривая их как два обособленных и не связанных между собой региона. Именно в этот период американские ученые стали ассоциировать ислам лишь с арабоязычным миром. См.: Lockman Z. Contending Visions of the Middle East: The History and Politics of Orientalism. Cambridge: Cambridge University Press, 2004. P. 121–147. Напротив, в послевоенной Франции некоторые видные историки изучали мусульманские «национальности», находившиеся под управлением СССР, и иногда проводили параллели между советскими мусульманами и другими мусульманскими народами под колониальным управлением. См., например: Bennigsen A. Colonization and Decolonization in the Soviet Union // Journal of Contemporary History. 1969. Vol. 4. No. 1. P. 141–152; Bennigsen A.A., Wimbush S.E. Muslim National Communism in the Soviet Union: A Revolutionary Strategy for the Colonial World. Chicago: University of Chicago Press, 1980.

Khalid A. Islam after Communism: Religion and Politics in Central Asia. Berkeley, CA: University of California Press, 2007. P. 2–4. Исламоведение существовало при советском режиме как область полевых исследований и даже выросло между 1960-ми и 1980-ми годами, когда в Москве были организованы новые научные центры. Но большинство советских исламоведов были специалистами по зарубежному исламу. См.: Mikoulski D. The Study of Islam in Russia and the former Soviet Union: An Overview // Nanji A. (ed.). Mapping Islamic Studies: Genealogy, Continuity and Change. Berlin: W. de Gruyter, 1997. P. 95–107; Милибанд С.Д. Востоковеды России, XX – начало XXI века: Библиографический словарь: В 2-х кн. М.: Восточная литература РАН, 2008.