Александр Пресняков - Между Москвой и Тверью. Становление Великорусского государства
- Название:Между Москвой и Тверью. Становление Великорусского государства
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:2020
- Город:Москва
- ISBN:978-5-4484-8547-3
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Александр Пресняков - Между Москвой и Тверью. Становление Великорусского государства краткое содержание
Между Москвой и Тверью. Становление Великорусского государства - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Историко-догматические обобщения Чичерина и Сергеевича лишь по видимости и способу изложения упраздняли различие южнорусского, киевского и северорусского, владимиро-московского периодов русского исторического процесса. Их историко-правовые рассуждения оперируют над той же схемой, ведущей от Киева через Суздальщину к Москве, причем отношения, господствовавшие в Северо-Восточной Руси в XIV и XV вв., перенесены на Киевскую Русь и рассматриваются, особенно в трудах Сергеевича, как принципиально тождественные тем, какими определялся политический быт Южной Руси в предыдущую эпоху. За этими веками остается в общей схеме русской истории место переходной эпохи, лишенной сколько-нибудь характерной физиономии с точки зрения смены правовых форм властвования князей и общественного строя. Поэтому построение В.И. Сергеевича и не могли внести много нового в общее представление об условиях образования Московского государства, если не считать указанных выше его замечаний о роли боярства, которые, однако, не повлияли на общую концепцию правовых основ политического быта этой эпохи.
Историки пошли, естественно, по следам Соловьева и Кавелина, сглаживая в эклектических концепциях различие воззрений этих ученых. Характерна в этом отношении небольшая работа П.В. Полежаева «Московское княжество в первой половине XIV века», появившаяся в 1878 г. В общем понимании древнерусской политической истории Полежаев – под влиянием Чичерина и Сергеевича. «До XIV столетия, – говорит он, – общественная жизнь славянских, варяго-русских княжеств проявилась лишь только преследованием сохранения тех начал, которые легли при самом образовании княжеств как самостоятельных единиц, а между тем эти начала, по самой природе своей, не могли, да и не способны были выработать силы, достаточной для органического развития государственных элементов. Необходим был поворот к более жизненному началу, и этот поворот совершился развитием Москвы». Для XIV—XV вв. Полежаев держит представления об особом «вотчинном» периоде, характерно сводя его содержание к «развитию Москвы»: Москва – вотчинный город, выросший из вотчинного села; с образованием Московского княжества «вечевой» период сменяется «вотчинным» или «московско-вотчинным» (до Ивана III); первая половина XIV в., когда «все сохранившиеся исторические памятники не представляют ни малейших следов государственного начала», это время, когда «совершалось развитие вотчинной власти князя». Признавая и Владимир – городом вечевым, Полежаев в происхождении Москвы из поселения на «вотчинной земле» видит «исключительное обстоятельство», благодаря которому «в Москве впервые явилась идея самодержавия в виде вотчинной власти князя». История Москвы до смерти Симеона Ивановича выясняет, как создалось княжество, «выработавшее в себе те жизненные силы, которые в дальнейшем развитии своем привели к государственному строю». Для Полежаева с первой половины XIV в. «история этого княжества становится историей России». Поэтому основной задачей историка является выяснение причин возвышения Москвы, ответ на вопрос: «Почему именно Москве, а не другому какому-либо княжеству выпала счастливая доля сделаться фокусом всех русских интересов?»
Такая постановка вопроса об условиях, определивших образование Великорусского государства, окрепла в прочную историографическую традицию, стала своего рода «аксиомой» в построении русской истории. В.О. Ключевский явился и в «Боярской Думе», и в «Курсе русской истории» «как бы вторым творцом научных теорий, высказанных до него»; в истолковании политического строя Киевской Руси «принял установленную Соловьевым схему и только позаботился о том, чтобы дать ей иное обоснование». Учение об «очередном порядке княжеского владения в Киевской Руси»; «учение о колонизации северной верхневолжской Руси как основе нового политического порядка, установившегося в этой Руси и подготовившего Московское государство»; теория «удельного» владения и объяснение возвышения Москвы, ставшей зерном Русского государства, – у Ключевского – дальнейшее развитие и видоизменение выводов Соловьева и Чичерина. Конечно, Ключевский «сумел вложить в реципированные схемы столько нового понимания и содержания, что в его интерпретации знакомые построения и факты приобретали совершенно новый смысл и как бы перерождались». Отвлеченные и сухие очертания этих «схем» наполнились живым бытовым содержанием, обросли деталями социальных отношений, топографической обстановки, экономического уклада, психического строя, приобрели достоинство и конкретную силу художественного воспроизведения изучаемой эпохи в наглядных образах»38. Однако новое содержание уложилось в тех же основных очертаниях, к ним приноровленное, хотя они не из него сложились. При этом особенности традиционной схемы и ее внутреннее противоречие, с одной стороны, утверждение преемственной связи исторической жизни севера с киевским югом – с другой, выяснение их резкой противоположности и самостоятельных корней северорусского исторического процесса выступили тем более отчетливо и решительно.
В представлении Ключевского, Ростовская земля – это «край, который лежал вне старой коренной Руси и в XII в. был более инородческим, чем русским краем»: «Здесь в XI и XII вв. жили три финских племени – мурома, меря и весы». Смешение с ними русских переселенцев создает великорусское племя. Когда «население центральной среднеднепровской полосы, служившее основой первоначальной русской народности, разошлось в противоположные стороны», произошел «разрыв» этой первоначальной народности, причем «широкое, медленное и рассеянное движение» переносило в течение XII—XIV вв. массы населения из юго-западной полосы Руси на северо-восток. Эти «массы» переселенцев с юга выступают у Ключевского основным колонизационным материалом, которым питается рост Северо-Восточной Руси; их тип, характер, строй быта перерабатываются путем смешения с местными инородцами и под влиянием новых географических и экономических условий, до решительной противоположности прежнему, южному. Первый крупный момент этой колонизации – тот, когда «переселенцы скучивались в треугольник между Окой и Верхней Волгой»: это «время образования и возвышения Владимирского края, возникновения в нем первых уделов, время возрастания и ее первых политических успехов». Тут слагается новая народность, возникает иной уклад социально-политических отношений, начинается новая историческая жизнь. Ее первая политическая форма – княжеский «удел», отождествляемый и Ключевским с «опричниной», как «удельным гнездом» княжеской семьи. Удел выступает перед нами только в XIV—XV вв., но на образовании уделов этого позднейшего времени «можно наблюдать продолжение или даже конец того процесса, начало которого, менее для вас открытое, создало первые уделы в Северной Руси»39. Характерны для «так называемого удельного порядка» новый владельческий тип князя-вотчинника и новый общественный тип боярина, служилого землевладельца. Само это «княжеское удельное владение» приняло черты «простого частного землевладения», боярского; а в частности, «теперь уделы вообще наследуются по завещанию, передаются по личному усмотрению завещателя, а не по какой-либо установленной очереди»; удельное управление «довольно точная копия устройства древнерусской боярской вотчины». Притом, как и сама великорусская народность, создана не «продолжавшимся развитием старых областных особенностей», а выросла новообразованием из девственной почвы Верхневолжской Руси, так и «удельный» порядок сложился в зависимости от местных географических и этнографических условий и в прямом разрыве со всякой прежней традицией.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: