Ланиус Андрей - Ташкентский меридиан-89

Но, чего греха таить, были и такие, кто, не стесняясь, нередко в нетрезвом состоянии, неуважительно отзывался о местном укладе жизни, об уровне национальной культуры.

Такого рода «гости», которые, впрочем, считали, что они везде дома, то и дело провоцировали конфликтные ситуации.

По счастью, почти всегда находились «здравомыслящие головы», как из числа коренных русских ташкентцев, так и узбеков, которые вмешивались в инцидент, гася нездоровые страсти.

Неприятный осадок, однако, оставался.

Надо сказать и о том, что в 70-80-х годах в Ташкенте сформировалась довольно внушительная прослойка русскоязычных узбеков.

Русский язык, на котором они говорили в совершенстве, был для них родным.

Ближе им была и русская, европейская, западная культура.

Далеко не все старые узбеки одобряли эту тенденцию.

И все же, несмотря ни на какие нюансы, Ташкент по-прежнему выделялся приветливостью и отзывчивостью своих обитателей, теплой, дружелюбной атмосферой, которая по-хорошему удивляла многих гостей города.

ИНТЕРНАЦИОНАЛЬНЫЕ БРИГАДЫ

Дабы не злоупотреблять статистикой и общими рассуждениями, расскажу о собственном опыте межнациональных общений, благо, он оказался весьма разнообразным.

За период своего довольно длительного пребывания в Ташкенте я сменил три главных места службы, каждое из которых отличалось своей национальной окраской.

Начинал в строительно-монтажном управлении по сооружению ЛЭП и подстанций, работал не в конторе, а на трассе, прорабом.

Наши бригады из 8-12монтажников, являли собой полный интернационал.

Кроме славян, которые редко составляли большинство, на трассах трудились узбеки, таджики, корейцы, башкиры, татары, греки, армяне, каракалпаки…

Вспоминаю одну бригаду, в равных долях состоявшую из немцев и крымских татар.

Откуда такая экзотика?!

Дело в том, что все они жили в поселке Товаксай под Чирчиком, куда в годы войны были сосланы сначала наши немцы из автономии на Волге, затем крымские татары.

Две столь несхожие по своим традициям общины сообща превратили бесплодную землю в цветущий сад, по-добрососедски помогая друг другу выживать, и сохранили эту привычку к совместной работе.

Вот и в бригаде, о которой идет речь, они отлично ладили между собой и, как папашу родного, чтили своего волевого и справедливого бригадира Вольтбауэра.

Монтажники ЛЭП, верхолазы-высотники, – это своего рода строительная элита.

Каждый – личность, с характером и крутым норовом, с чувством собственного достоинства.

Случалось всякое, но за семь лет работы на трассах мне не доводилось сталкиваться ни с одним конфликтом на межэтнической почве.

Задевать даже намеком национальные чувства товарища по бригаде считалось в те времена чем-то низким, постыдным и непристойным.

Этот неписаный закон соблюдался свято даже самыми невоздержанными на язык членами коллектива.

Специфика нашей работы в Средней Азии была такова, что ЛЭП приходилось тянуть в обход пахотных земель, через пустоши, пустыни и предгорья.

Порой забирались в такую глухомань, где на десятки верст вокруг не было ни администрации, ни милиции, а местное население в своей массе практически не владело русским.

И опять же никогда у нас не было распрей с этими чабанами, охотниками и земледельцами, которые, как правило, были настроены по отношению к нам, «чужакам», если и не дружелюбно, то вполне лояльно.

В периоды так называемых «отгулов», возвращаясь из длительных производственных командировок в Ташкент, я посещал литературный семинар при редакции журнала «Звезда Востока».

Семинар вел заместитель главного редактора, старый мудрец Альфред Рудольфович Бендер, который печатался под псевдонимом Эдуард Арбенов.

В частности, его перу принадлежали романы «Феникс» и «Берлинское кольцо», по мотивам которых был снят известный фильм «В двадцать шестого не стрелять!»

Как-то раз кто-то из семинаристов поднял вопрос о переезде в Россию. Мол, здесь, в республике, русский писатель вынужден ограничивать свое творчество местной тематикой.

– Если переезжать, то колониями, – посоветовал наш учитель. – Чтобы поддерживать друг друга, общаться. А в одиночку на новом месте даже крупный талант может зачахнуть.

Вскоре наш семинарист действительно отъехал по обмену в Россию, то ли куда-то на Урал, то ли на Волгу.

А года через два вернулся.

Говорил, что там часто идут дожди, а в час пик сесть в автобус просто невозможно…

Семинар посещали и некоторые журналисты из редакции республиканской газеты «Правда Востока», которые с благосклонностью отнеслись к моим текстам.

И вот, спустя какое-то время, неожиданно для себя самого, я, чуть ли не с трассы, попал в штат главной русскоязычной газеты республики.

Бывают же чудеса на свете!

ИЛЛЮЗИИ ФЕРГАНСКОЙ ДОЛИНЫ

Кроме русских и евреев, в редакции работали русскоязычные узбеки и татары, так что проблема межнационального общения особой остроты здесь не имела.

Я снова исколесил всю республику, теперь уже в качестве специального корреспондента.

Довелось побывать и в кабинетах ЦК Компартии Узбекистана, и на ведущих предприятиях, и в лабораториях ученых, и в сельской глубинке…

Несколько командировок было в Ферганскую долину, с которой я познакомился еще в бытность прорабом.

Фергану сами узбеки называли «русским городом», хотя доля русских здесь была существенно ниже, чем в Ташкенте.

Этот населенный пункт под названием Новый Маргилан основал в 1877году «белый генерал» Скобелев, как центр Ферганской области на территории только что присоединенного к России Кокандского ханства.

Кстати, с 1910 по 1924гг. город носил имя Скобелева.

Фергана отличалась от древних городов долины своей четкой радиально-концентрической планировкой, широкими бульварами и проспектами, где ощущалась та же интернациональная атмосфера, что и в столице, звучала русская речь.

В городе проживали представители более ста наций и народностей, в том числе турки-месхетинцы, переселенные в Узбекистан в 1944году из Грузии.

Фергана, как и все другие значительные города этой благодатной долины, находилась в кольце поселков-спутников, колхозов и совхозов.

Сельские усадьбы, где вызревали гранат и инжир, сочные абрикосы и высокосахаристые сорта винограда, казались воплощением рая на земле.

Но это была лишь иллюзия благополучия.

Древняя Ферганская долина столкнулась с острой демографической проблемой.

В отдельных ее районах плотность населения достигала 400человек на квадратный километр и продолжала расти за счет высокой рождаемости.

В иных кишлаках обитало до 15-20тыс. человек, а ведь плодородной поливной земли в хозяйстве больше не становилось.