Арнольд Тойнби - Статьи из книги Цивилизация перед судом истории

142

мы должны задать себе вопрос: предположим, что это случилось, означает ли это, что Царство Небесное воцарится на Земле?

Я думаю, что вопрос весьма уместен в наши дни, ибо цель большинства современных светских идеологий - построение того или иного вила земного рая. На мой взгляд, ответом на заданный вопрос будет твердое "нет". И тому есть несколько причин, которые я постараюсь изложить как можно яснее.

Одна из самых очевидных и хорошо известных причин лежит в природе общества и природе человека. В конце концов, общество - это лишь общее пространство для деятельности определенного числа личностей, а человеческая личность, во всяком случае, насколько нам известно на сегодня, имеет врожденную способность как к добру, так и к злу. И если эти два положения верны (в чем лично я уверен), и если только природа человека сама по себе не претерпит мутационных изменений, круто меняющих ее характер, то в любом обществе, существующем на нашей планете, потенциал добра и зла будет приходить в мир заново с каждым ребенком и, пока жив человек, зло не сможет быть полностью искоренено никогда. Это, собственно, означает, что замена множества цивилизаций единой универсальной Церковью не очистит человеческую натуру от первородного греха; а это в свою очередь ведет нас к следующему соображению; до тех пор пока первородный грех останется частью человеческой природы. Цезарь всегда найдет себе дело и всегда будет воздаваться кесарю кесарево, как и Богу Богово в этом мире. Человеческому обществу на Земле не удастся полностью избавиться от институтов, которые действуют не в силу индивидуального активного желания человека, но частично по привычке, а частично по принуждению. Эти несовершенные институты находятся под патронажем светской власти, которая, может быть, и подчиняется религиозной власти, однако не может быть ликвидирована. Даже в том случае, если верховная власть не просто подчинится Церкви, но будет полностью его устранена, какие-то функции се перейдут к структуре, се заменившей, ибо элемент институционализма до сих нор доминировал и в жизни самой Церкви в ее традиционной и исторически привычной для нас католической форме.

В Католической Церкви я различаю два фундаментальных института Божественную Литургию и Иерархию, - связанные между собой нерасторжимо тем фактом, что священник по определению наделен властью и правом отправлять религиозный обряд26. Если о богослужении дозволительно, не кощунствуя, говорить языком историка или антрополога, то Литургию можно определить как более зрелую форму древнейшего религиозного ритуала, элементы которого прослеживаются еще в поклонении самых первых земледельцев плодородию Земли и ее плодам. (Я просто хочу сказать о мирском происхождении обряда.) Что же касается церковной Иерархии в ее традиционной форме, то она, как известно, моделируется по образцу не столь уж давнего и не столь благостного (однако оттого не менее могущественного) института - государственной службы Римской империи. Церковь, таким образом, в ее традиционной форме выступает, вооруженная копьем Литургии, щитом Иерархии и шлемом Папства; и возможно, что скрытой целью - или, если угодно, божественным замыслом, - с какой Церковь обрядилась в эти тяжелые институциональные доспехи, была цель вполне практическая - пережить самые стойкие светские институты всех цивилизаций в этом мире. Обозревая все известные нам институты прошлого и настоящего, думаю, можно сказать, что институты, со

143

зданные христианством или заимствованные им и приспособленные к собственным задачам, оказались самыми крепкими и устойчивыми из всех, и поэтому вполне вероятно, что они выживут и переживут все остальные, История протестантской Церкви как будто бы говорит, что акт расставания с доспехами, свершенный четыре столетия назад, был преждевременным, однако это не означает, что шаг этот всегда будет считаться ошибкой;

и как бы то ни было. институциональный элемент в традиционной католической форме Воинствующей Церкви27 на Земле, даже если он окажется незаменимым и обязательным условием выживания, все-таки останется той самой мирской чертой, которая отличает жизнь в лоне Воинствующей Церкви на Земле от жизни в Царстве Небесном, где в воскресении не женятся и не выходят замуж, но пребывают, как Ангелы Божий на Небесах28, и где каждая отдельная душа улавливает дух Божий из непосредственного обращения к Нему - "как свет от вспышки пламени", как писал Платон в своем Седьмом Письме29. Итак, даже если бы Церковь завоевала поистине всемирную преданность людей и унаследовала все от последней из цивилизаций и от всех остальных высших религий, земная Церковь никогда бы не стала идеальным воплощением Царства Небесного здесь, на Земле. Земной церкви пришлось бы бороться с грехом и унынием и в то же время извлекать из этого пользу" отпуская грехи, и еще долго ей пришлось бы носить доспехи церковных институтов, чтобы обеспечить максимальную крепость, цельность общества, необходимую в земной борьбе за выживание, но добываемую неизбежно ценой ее духовного принижения. По всем этим показателям победившая Воинствующая Церковь на Земле будет провинцией Царства Небесного, однако в этой провинции гражданам райского содружества придется жить, дышать и трудиться в атмосфере, для них неродной.

Положение, в котором оказалась бы Церковь в этом случае, прекрасно описано Платоном в "федоне" на примере вымышленного земного мира. Как считает Платон, мы живем в огромной, но узкой впадине и то, что мы принимаем за воздух, есть на самом деле осевший туман. Если в один прекрасный день мы сумеем взойти на вершину и вдохнем чис гый эфир, увидим солнце и звезды, то лишь тогда мы поймем, каким мутным и тусклым был наш мир там, в низине, где в небесные дали мы смотрели сквозь туман, которым и дышали, как рыбы сквозь толщу воды30. Платонов образ - прекрасная метафора жизни Воинствующей Церкви на Земле; но лучше всего истинную картину выразил Блаженный Авгусгин: "О Каине говорят, что он основал государство, а Авель - как истинный странник и праведник - не сделал ничего подобного. Ибо Собор Святых не от мира сего, хотя и дает жизнь людям здесь, на Земле, в лице которых и совершает свое странствие до тех пор, когда придет его царствие - время, когда он соберет их всех вместе"*.

Это подводит меня к последнему из вопросов, которые я хочу затронуть здесь, вопросу об отношении христианства и прогресса.

Если верно, как я считаю, что земная Церковь никогда не будет идеальным воплощением Царства Небесного, то какой смысл можно было бы вложить в слова молитвы: "Да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя и на земле, как на небе"? Правы ли мы, в конце концов, делая вывод, что история религии на земле - в отличие от циклического развития цивилизаций с их взлетами и падениями это движение только по восходящей?