Арнольд Тойнби - Статьи из книги Цивилизация перед судом истории

Мустафа Кемаль был одним из тех молодых офицеров, что впитали западные идеи в процессе профессионального военного образования в последние дни хамидовского режима; затем он принял активное участие в революции 1908 года. Его час пришел, когда Турция была повержена в результате поражения ее союзницы Германии в первой мировой войне. Кемаль сумел понять, что те полумеры в вестернизации Турции, которые всегда приносили ей одни несчастья, будут на этот раз фатальны для страны; кроме того, у него хватило энергии и сил, чтобы повести за собой соотечественников. Политика Мустафы Кемаля была направлена на полный и решительный поворот Турции к западному образу жизни; и в 20-х годах он решительно провел в жизнь программу, которую, видимо, можно назвать самой революционной из всех, которые когда-либо направленно и систематически проводились за такой короткий период времени. Представьте, если бы в пашем Западном мире и Возрождение, и Реформация, и секуляристский умственный переворот, вызванный научной революцией XVII века, и французская революция, и Промышленная революция - все это пришлось бы на жизнь одного поколения, и притом внедрялось бы в жизнь принудительно, декретным путем. В Турции же между 1922 и 1928 годами в законодательном порядке были декретированы эмансипа

166

ция женщин, отделение Исламской религии от государства, замена арабского алфавита латинским.

Эту революцию совершил диктатор, опиравшийся на собственную монопольно правящую партию8, и вполне возможно, что никаким более мягким способом сделать это было просто невозможно. В 20-е годы Турции предстояло либо вывернуть свою жизнь наизнанку, либо исчезнуть, и турецкий народ предпочел выжить любой ценой. Частью этой цены было принять на время форму правления фашистско-коммунистического типа, хотя в Турции диктатура одной партии не дошла до крайних форм тоталитаризма. Чти касается продолжения истории, то оно впечатляет. Во время всеобщих выборов 1950 года Турция согласованно, без насилия и крови, перешла от монополии одной партии к двухпартийной системе9. Партия, которая так долго правила единолично, признала волю избирателей, во-первых, дав им возможность свободно голосовать и, во-вторых, восприняв неблагоприятные для себя результаты голосования как сигнал к тому, чтобы уступить оппозиции место у руля; оппозиция в свою очередь показала такой же дух конституционного сотрудничества. Придя к власти, она не стала принимать репрессивных мер против своих оппонентов, которые столь уважительно отнеслись к свободному волеизъявлению избирателей и уступили свое место победителям.

Похоже, что в Турции, где из поколения в поколение государственные мужи пытались ограничить сферу заимствований лишь военным искусством Запада, действительно укоренился в конце концов западный институт конституционного парламентарного правления, который намного ближе к сути нашей Западной цивилизации, нежели искусство войны. Если это так, то это значительный успех того сознания необходимости честной игры и сдержанности в политике, которое, как мы верим, есть одна из ценностей, подаренных Западом миру. С 1917 года мы наблюдаем, как многие из народов, лишь частично или номинально принявших демократию, впали в ту или иную форму тиранического правления. А ведь некоторые из этих народов - скажем, итальянцы или германцы - вовсе не новообращенные прозелиты в нашей Западной цивилизации, в ее исконные, коренные члены. Так что победа западного конституционного духа во время выборов 1950 года в Турции - это заметная веха, которая, вполне вероятно, может обозначать поворот политического течения во всем мире.

Разумеется, есть среди западных ценностей и институтов кое-что и сомнительного свойства, как, например, западный национализм. Турки, как и многие другие исламские народы, восприняли наряду с остальными западными понятиями и идеями - полезными ли, вредными ли - и заразу национализма. Возникает вопрос, каковы могут быть последствия вторжения этого узколобого западного политического идеала в мир ислама, где традиционно поддерживается древняя традиция, считающая, что все мусульмане - братья по религии, независимо от различий в расе, языке или образе жизни. В том мире, где расстояния практически исчезли благодаря западной технологии и где западному образу жизни приходится конкурировать с русским образом жизни в борьбе за влияние на все человечество, исламская традиция братства человеческого может оказаться более привлекательным идеалом, нежели западная традиция суверенитетов для десяти ков отдельных национальностей. В той новой ситуации, в которой западное сообщество оказалось после второй мировой войны, его внутреннее разделение на множество суверенных, независимых национальных государств угрожает развалить общий дом, И все-таки престиж Запада в ми

167

ровом сообществе остается достаточно высоким, чтобы этот вирус национализма успел заразить многих. Хотелось бы надеяться, что традиционное исламское чувство единения помешает распространению этого западного политического недуга хотя бы в Исламском мире. Сегодня, перед лицом атомного века, людям как никогда требуется общемировое политическое и социальное объединение.

Турецкий народ, вдохновленный Ататюрком, без сомнения, сослужил благую службу всему Исламскому миру, попытавшись решить общий для них "западный вопрос" полным и безоговорочным принятием современного западного образа жизни, увы, вместе с его национализмом. Но, конечно, остальные исламские страны отнюдь не обязательно должны точь-в-точь повторить путь турецких пионеров.

Скажем, в арабских мусульманских странах, где население говорит на разных диалектах арабского языка, существует, тем не менее, единый литературный письменный арабский язык, и он распространен от атлантических берегов Марокко до западных границ Персии, от Алеппо до Мосула, к северу от Хартума до Адена, Маската и Занзибара на юге. Книги и газеты, издаваемые в Каире, или Бейруте, или Дамаске, имеют хождение по всему огромному арабскому региону и даже за его пределами, ибо арабский язык есть язык исламской религии даже в тех странах, где он не является языком повседневного общения. Так целесообразно ли допускать, чтобы арабоговорящий мир раскололся - как когда-то Испанская империя в обеих Америках - на множество независимых друг от друга национальных государств, живущих в своих водонепроницаемых отсеках на западный манер? Конечно, жаль, если эту оборотную сторону Западной цивилизации в точности скопируют арабские народы.

Помимо того, на всех окраинах Исламского мира - в Центральной Африке,-Индии. Китае, Советском Союзе - существуют мусульманские меньшинства, разбросанные по разным странам среди немусульманского большинства. И они никогда не смогут собрать свои сообщества в некие географически компактные блоки, чтобы сформировать собственные независимые государства. Эти разбросанные мусульманские сообщества, насчитывающие в целом многие миллионы людей, не единственные сообщества такого рода в мире; и для всех этих групп западный национализм, как мы увидим, обещает не светлый путь к новой жизни, но смертный приговор. Возьмем для примера случай с мусульманским сообществом, раскиданным по всему Индийскому субконтиненту. В 1947 году, когда Великобритания оставила Индию, западный дух национализма, к сожалению, не последовал благому примеру лучших представителей той западной нации, что принесла в Индию эту западную идеологию. Дух национализма после ухода английской администрации задержался в Индии, чтобы расколоть прежде объединенный субконтинент на два враждующих государства - индуистскую Индию и мусульманский Пакистан, - и для обоих этот раскол был, без сомнения, несчастьем. Индийский Союз - это отнюдь не объединенная Индия; Пакистан же страна, состоящая из двух кусков, разъединенных между собой широкой полосой индийской территории10;