Олег Айрапетов - Внешняя политика Советской России и СССР в 1920-1939 годах и истоки Второй Мировой войны

11 июля лорд Джордж Керзон предложил провести конференцию в Лондоне на условиях заключения перемирия и отвода войск с линии возможного разграничения между РСФСР и Польшей. Она получила название «линии Керзона» и была близка к границе бывшего Царства Польского с Российской империей. В целом это был редкий случай, когда предлагаемая линия государственной границы совпадала с границей этнографической. В Восточной Галиции войска должны были остаться на занимаемых позициях. Кроме того, Керзон предлагал Москве немедленно заключить перемирие и с Врангелем, войска который обязался вывести свои войска в Крым, а Перекопский перешеек объявлялся при этом нейтральной зоной. Планировалось, что представители правительства генерала примут участие в конференции в Лондоне. Туда также предлагалось пригласить делегации Финляндии, Эстонии, Польши и Литвы. В случае отказа принять требования ноты Великобритания и её союзники «…сочтут себя обязанными помочь польской нации защищать свое существование всеми средствами, имеющимися в их распоряжении» 439.

Глава НКИД Г.В. Чичерин предлагал принять предложения за основу, выйти на «линию Керзона» и начать переговоры с Варшавой, проводя их параллельно с Хельсинки, Ригой и Каунасом, но, естественно, не признавая правительства белого Крыма. Л.Б. Каменев возражал, и в конечном итоге Ленин прислушался к нему 440. Он считал, что международная обстановка настоятельно требует « бешеного (выделено авт. – А.О.) ускорения наступления на Польшу», что глава Совнаркома и ожидал от Западного 441и от Юго-Западного фронтов. Судя по всему, Ленин не доверял главе британского правительства, а предложения Ллойд Джорджа он охарактеризовал как «сплошное жульничество ради аннексии Крыма, которая нагло выдвигается в ноте» 442. 17 июля в ответной ноте Советское правительство не приняло предложения Лондона.

Чичерин подтвердил желание РСФСР жить в мире и напомнил Лондону, что именно Великобритания развязала интервенцию против Советской России и именно Польша начала неспровоцированную войну с ней, и что ни на этапе подготовки агрессии, ни на этапе, когда разворачивалось успешное наступление поляков, Лондон не вмешивался, что делает сомнительными его претензии на роль посредника в конфликте. Наркоминдел не ограничился критикой, а предложил следующую программу: Москва предпочитает прямые переговоры, которым должно предшествовать обращение правительства Польской республики; что касается трех прибалтийских стран и Литвы (в 1920-1930-е гг. к Прибалтике традиционно относились Латвия, Эстония и Финляндия), то с последней Москва уже заключила мирный договор 12 июля, а с остальными успешно ведутся соответствующие переговоры. В отношении Врангеля и попыток превратить Крым в освященное международным правом убежище для белогвардейцев нота Чичерина не оставляла ни малейших сомнений – данное предложение отвергалось. Это был полный отказ принять условия Антанты. Более того, нота содержала довольно прозрачный намек на возможность создания в Польше новой власти, что, по мнению наркома, стало бы залогом истинно мирных отношений этого государства с РСФСР 443.

19 июля было создано Польское бюро ЦК РКП (б) во главе с Ф.Э. Дзержинским, которое должно было курировать вопросы польского направления 444. 20 июля Керзон сообщил по радио в Москву, что не настаивает на посредничестве и что Польша и РСФСР могут самостоятельно вступить в переговоры, но если просьбы Варшавы о мире будут проигнорированы, то союзники окажут Польше поддержку 445. 22 июля МИД этой страны направил телеграмму с просьбой о немедленном перемирии и начале переговоров. 23 июля Чичерин известил нового министра иностранных дел Польши Евстафия Сапегу о том, что Советское правительство дало распоряжение командованию Красной Армии немедленно вступить в переговоры 446. До 30 июля поляки должны были прислать своих представителей. Встреча должна была состояться на шоссе Барановичи-Брест-Литовский 30 июля 447.

Наступавшие Западный и Юго-Западный фронты должны были соединиться в районе Бреста, взяв наиболее сильную группировку противника в гигантские клещи в районе Полесья. Этот план поддержал и член РВС Юго-Западного фронта И.В. Сталин. Главнокомандующий Вооруженными силами РСФСР С.С. Каменев выступил против ускоренных темпов наступления, но командующий Западным фронтом М.Н. Тухачевский отстоял их 448. Советское командование приняло ошибочное решение об изменении наступления двух своих фронтов – Западного и Северо-Западного 449. 22 июля Главком отдал распоряжение Тухачевскому продолжить наступление и не позже 12 августа выйти на линию Вислы, овладев Варшавой 450. 24 июля Юго-Западный фронт получил приказ наступать на Львов 451. Два советских фронта теперь двигались не по сходящимся направлениям к польской столице.

Антанта не могла допустить советизации Польши. Под такой же угрозой в этом случае оказалась бы Германия и, следовательно, вся Версальская система. США, Франция и Великобритания оказали огромную помощь Польше. Наиболее полонофильской была Франция. Её связывали с Варшавой и расчеты – чем больше будет новая Польша, тем увереннее она заменит Россию на восточных границах Германии, – и исторические и культурные связи 452. Впрочем, часто и личные. 21 июля было принято решение направить в Варшаву союзную миссию. Её возглавил французский бригадный генерал Максим Вейган 453. Он был талантливым офицером Генерального штаба, убежденным антикоммунистом, а его супруга Мари-Рени де Форзанц, наполовину полячка, сумела воспитать в супруге убежденного сторонника Польши 454.

25 июля миссия Вейгана прибыла в Варшаву. К этому моменту здесь уже работала французская миссия генерала Поля Анри. В нее входило около 400 офицеров (одним из них был капитан Шарль де Голль) 455. Всего в польской армии с лета 1920 г. служило 9 французских генералов, 29 полковников, 196 капитанов, 425 лейтенантов, 2120 солдат 456. Французы сделали очень много для того, чтобы поднять уровень боеспособности польской армии 457. 26 июля начальник Генерального штаба генерал Тадеуш Розвадовский предложил организовать фланговый удар по основным силам Северо-Западного фронта, пытавшимся окружить польскую столицу. Поначалу Вейган предлагал отход вглубь страны с целью накопления сил 458. Генерал исходил из опыта французов на Марне в 1914 г. Он фактически возглавил штаб Пилсудского и считал необходимым создать прочный фронт, прикрываясь которым можно было бы создать и накопить на флангах наступающей на Варшаву Красной Армии значительные резервы для контрудара. Ради этого Вейган был готов пойти и на территориальную уступки Галиции, где наступал Юго-Западный фронт. Речь шла даже о Львове и Дрогобыче, где располагались единственные в Польше нефтяные источники. Это было правильное, но весьма тяжелое для Пилсудского решение 459.