Коллектив авторов - Кафедра новой и новейшей истории: люди и традиции

Представленная в брошюре концепция Рисорджименто, с одной стороны, опиралась на традиционные взгляды о ведущей роли Кавура и Мадзини, о наличии демократического и династического направлений Рисорджименто. Традиционным было само представление о глубокой связи политического и социального в Рисорджименто, о решающей роли народных масс на завершающем его этапе. В то же время, в работе были закреплены (и стали обязательными для мнения многих поколений советских студентов) представления о буржуазной революции в ряде итальянских государств, позволившей Рисорджименто победить, а также о незавершенности этой революции. «Борьба против феодально-абсолютистских порядков носила в Италии характер национально-освободительного движения» 273 273 Мизиано К. Ф. Некоторые проблемы… С. 73. .

Значительно более фундированной и независимой от всякого рода клише является вторая крупная работа Каролины Франческовны, подготовленная с использованием материала докторской диссертации 274 274 Мизиано К. Ф. Итальянское рабочее движение на рубеже XIX и ХХ вв. М., 1976. . Эта монография почти совершенно свободна от идеологических императивов; в ней использована очень широкая, редкая даже для лучших университетских исследователей источниковая база. Судя по богатству архивного материала и непринужденности в выборе жанров источника, Каролина Франческовна не испытывала проблем с заграничными командировками. Получившаяся картина не противоречила в целом основным постулатам позднемарксистской историографии: после завершения своего формирования рабочий класс выступает как монолит, и его воля всегда очевидна и носит исторически прогрессивный характер. Мир в начале ХХ века движется к торжеству социалистической идеи, со всей неотвратимостью пробивающей себе дорогу в умах трудящихся. Рабочее движение «перевешивает» политический контекст и иногда действует «в вакууме», и это – с точки зрения критиков начала XXI века – требует дополнительного читательского осмысления. Тем не менее, представленная в монографии картина очень многообразна. Показаны и колебания части лидеров левого движения, и различия между политическими курсами внутри ИСП и вне ее, и сложные компромиссы, и тонкости реальной политики. Авторское сопереживание родине, которую пришлось покинуть, не бросается в глаза; оно, однако, объясняет глубокую погруженность автора в описываемые сюжеты, знакомые ему не только по книгам.

И. В. Григорьева – д.и.н., профессор, главный научный сотрудник

Дело К. Ф. Мизиано на кафедре продолжили два ее ученика – И. В. Григорьева и В. С. Бондарчук. Ирина Владимировна Григорьева стала крупнейшим в нашей стране специалистом по истории итальянского марксизма. Италией Ирина Владимировна занялась почти случайно и для себя практически неожиданно. Специализации по Италии на кафедре не было. В тот самый момент, когда на 2 курсе (в 1948 году!) нужно было выбирать будущую специализацию, студентам предложили изучение в дополнение к одному из трех «главных» европейских языков еще и итальянского. Вскоре после этого на первом этаже истфака (в здании напротив Зоологического музея МГУ) появилось объявление о курсе истории Италии, который читает К. Ф. Мизиано. Эта возможность была незамедлительно использована. Кроме Ирины Владимировны, на этот курc записались ее сокурсник и будущий муж Кирилл Георгиевич Холодковский (Каролина Франческовна, конечно, была на их свадьбе) и трое студентов со старшего курса. Интерес к Италии был очень живым: она переживала переломный момент своей истории, после краха фашизма быстро менялся политический облик страны, установилась республика. В политике и культуре появлялись новые имена, выдвинулась новая правящая партия – христианские демократы, сильнее, чем где-либо в Западной Европе, укрепились позиции коммунистов. Выходили в русских переводах новые книги итальянских авторов, огромным успехом у зрителей пользовались неореалистические кинофильмы.

Неудивительно, что на семинары по истории Италии часто приходили и «гости», интересовавшиеся ситуацией в Италии. Иногда К. Ф. Мизиано сама приглашала на факультет кого-либо из тех, с кем считала полезным познакомить своих учеников. На истфаке побывали жена Антонио Грамши Юлия Аполлоновна Шухт с сестрой и первый, кто отважился на труднейший русский перевод его философского наследия – Э. Я. Егерман. Это «введение в Грамши» стало для Ирины Владимировны судьбоносным – именно его творчество стало центром ее научных интересов на всю последующую жизнь. Закончив в 1952 году исторический факультет, а затем аспирантуру, Ирина Владимировна в 1956 году пришла на кафедру ассистентом. Через два года была защищена кандидатская диссертация «Рабочее движение и борьба Маркса и Энгельса за революционную пролетарскую партию в Италии (1871–1877 гг.)».

В тот момент на истфаке еще свежи были воспоминания о «деле Краснопевцева», по которому были арестованы 9 молодых преподавателей и аспирантов-историков 275 275 Подробно см.: «Дело» молодых историков (1957–1958 гг.). Запись беседы в редакции журнала «Вопросы истории», проведенной с жертвами репрессий. URL: http://old.ihst.ru/projects/sohist/papers/vhist/1994/4/106-135.pdf (дата обращения: 7.01.2020); Сергеев В. Н . «Университетское дело»: формирование оппозиционных взглядов группы Л. Краснопевцева – Л. Ренделя. URL: http://mkonf.iriran.ru/papers.php?id=69#_ednref37 (дата обращения: 7.01.2020). . Аресты начались после того, как группа молодых историков сначала создала неофициальный (а значит, противозаконный) кружок, а затем подготовила и начала распространять листовку, в которой высказывались самостоятельно выпестованные мысли о нарушении преемственности в ленинской версии марксизма и некоторые другие сугубо теоретические, но исключительно крамольные в те времена мысли. На основании этих тезисов можно было сделать выводы о том, что сталинские репрессии были не «случайностью», а явлением, имманентно присущим советскому строю. Более того, вскрывалась непоследовательность и незавершенность прозвучавшей на ХХ съезде КПСС критики культа личности Сталина, выдвинуто полностью соответствовавшее Конституции СССР требование передать всю полноту власти от партийных советским органам. На кафедре новой и новейшей истории арестовали Н. Г. Обушенкова – молодого германиста, кандидата наук. Много позже, уже в 1990-е годы, вышедший на свободу Н. Г. Обушенков вспоминал К. Ф. Мизиано как едва ли не единственного человека, робко и осторожно пытавшегося высказаться в поддержку арестованных. И. В. Григорьева вместе с мужем К. Г. Холодковским поддерживала семью невинно осужденного. Красноречив эпизод с характеристикой Н. Г. Обушенкова, затребованной компетентными органами на факультете. Ее подготовил парторг кафедры М. М. Залышкин, и она была вполне позитивной. Партбюро факультета потребовало добавить в характеристику негативную информацию, но Михаил Михайлович категорически отказался. Тогда негатив был добавлен в приказном порядке и помещен в конце характеристики. М. М. Залышкин поставил свою подпись под своим текстом, выше абзаца с негативной информацией, сказав что то, что ниже, он подписывать не намерен. Этот поступок требовал большого мужества и неординарного характера. Очевидно, однако, что общую атмосферу на факультете определяли в то время совсем другие люди.