Геннадий Коваленко - Казаки, взгляд с другой стороны. Неизвестная история

Между тем Ивония, истощенный и падший духом, отступал с своею пехотою, остатками конницы и несколькими пушками; отступление его происходило весьма медленно и было затруднено грудами трупов, валявшихся на поле битвы. В этот день он успел пройти едва 1,000 шагов; он остановился на месте, покрытом развалинами недавно сожженного села; здесь он расположил свой лагерь, окружив его валами во избежание внезапного нападения турок. В этом отношении он сделал ошибку, хотя, может быть, он и не мог поступить иначе, окружив себя укреплениями в местности, совершенно лишенной воды, ибо вскоре непреодолимая жажда должна была побудить к сдаче его войско. Июня 10-го, при закате солнца, турки, преследовавшее бежавших молдаван, наткнулись на лагерь Ивонии и осадили его. Очевидцы рассказывают, что их было такое множество, что нельзя было усмотреть конца их армии. Осажденные были окружены столь тесно, что никто не мог выйти из лагеря, и они были совершенно отрезаны от соседних сел, в которых можно было надеяться найти провиант; турки сожгли ночью эти села, устроив большие костры из строевого материала и поддерживая их в течение всей ночи для того, чтобы осажденные не воспользовались темнотою для бегства или для внезапного нападения. На рассвете 11 июня турки открыли пушечный огонь по лагерю Ивонии, но ядра не причиняли особенного вреда, ибо валы были достаточно высоки; перестрелка эта продолжалась три дня с значительным уроном турок, которых молдаване и поляки разили из-за валов меткими выстрелами. Heпpиятeли, сообразив, что нелегко будет овладеть лагерем, вступили с Ивониею в переговоры; они требовали, чтобы господарь сдался немедленно, положившись на милосердие турок и оставив надежду на свои расстроенные военные силы; ему представляли, что раньше или позже он должен будет сдаться, так как помощи ему не откуда ждать; потому он поступит благоразумно, если, обдумав свое положение, немедленно положит оружие, не проливая напрасно крови ни своего, ни турецкого войска. На предложения эти Ивония ответил: «Я вижу ясно крайность своего положения, хотя еще могу долго защищаться с своею пехотою, причиняя вам немаловажный вред; но отчетливо понимая безвыходное состояние, в котором я нахожусь, я изъявляю готовность к сдаче, но не приступлю к ней прежде, чем начальники ваши поручатся за мою неприкосновенность и принесут семикратную присягу в том, что они сохранят предложенный мною условия капитуляции». Сказав это, он приказал проводить из лагеря парламентеров, которые обещали вскоре принести ответ на его предложения. Затем Ивония, созвав поляков и молдаван, обратился к ним с следующею примерно речью: «День этот горестен для нас, храбрые воины! Мы должны или сдаться, или погибнуть от жажды среди этих укреплений. Решайте, что для вас желательнее: или сдаться, или затворить лагерные ворота и готовиться к неминуемой погибели, или выйти на бой и славно умереть, причинив врагу возможный вред? Смерть без сомнения служит исходом всякого бедствия: она освобождает тело от мучений и взоры наши от позорных зрелищ; она переселяет нас в вечную жизнь, где мы будет лицезреть величие Господа!» дальнейшую речь его прервали слезы; тогда поляки сказали ему в ответ: «для нас, Ивония, смерть никогда не была и не будет устрашением; потому, если ты решился выйти на последний бой с врагами, мы также охотно примем в нем участие и предпочтем славную смерть плену, в котором нас ожидает также гибель среди мучений и издевательств, ибо турки не имеют обыкновения сдерживать обещания, данные христианам. Но молдаване, не чувствуя влечения к славной смерти, советовали сдаться, если только Ивония имеет основания полагать, что турки исполнят принятые ими на себя обязательства, если же он сомневается в их искренности, то они предпочитают остаться верными господарю и рисковать жизнью вместе с поляками, чем предательски подвергнуться турецкому плену.

«Хроника» Авксента Каменецкого, сына Тер-Григора, является частью известной «Каменецкой летописи» («Каменецкая летопись» включает в себя несколько различных хроник и охватывает промежуток между 1143—1652 гг. Опубликована Г. Алишаном в книге «Каменец. Армянская летопись Польши и Румынии», Венеция, 1896, стр. 15—112, на армянском языке. Труд Авксента занимает стр. 68—110. Для первых двух-трех лет Авксент использовал рукописные материалы своего брата Тер-Григора. См. также стр. 69—91.). Хроника охватывает важнейшие события 1611—1624 гг. Автор фиксирует многочисленные факты, связанные с событиями не только местного значения, но и политической обстановкой, дипломатическими сношениями, военным» действиями, татарскими набегами, внутренней жизнью соседних стран, в особенности Молдавии, отношениями с Молдавией и пр.

Будучи представителем правящей верхушки армянской колонии в Каменце, автор пользовался доверием польских властей. Он был свидетелем и участником ряда событий в качестве доверенного лица и переводчика. Так, например, он повествует, что 24 (по старому стилю 14) августа 1613 г. пан Адам Гурский Посендек Каменецкий был отправлен польским правительством в качестве посла к турецкому султану. К этому посольству присоединился и Авксент, который выполнял обязанности переводчика и эконома (шафара) («Каменецкая летопись», стр. 75.). В 1620 г. в январе в Каменец по пути в Варшаву прибывают послы турецкого султана и татарского хана. К этому посольству приставляют Авксента, чтобы он как драгоман и смотритель, представил послов польскому королю (Там же, стр. 84.). Авксент Каменецкий был очевидцем также Хотинской войны. Так, описывая бои, которые происходили 15 сентября 1621 г., он пишет: «Это описание достоверно, ибо я, Авксент, пишущий это, был там и наблюдал своими глазами. То же, чего я не видел, я описываю на основании собранных точных сведений».

О том, как королевич отправился к войску и о прибытии казаков.

Тем временем мудрый и мужественнейший из королей христолюбивый Зикмунд был занят иными заботами, связанными с управлением страной, и сам не мог отправиться к войску. Поэтому он отправил туда молодого и любимого сына, единственного наследника Владислава вместе с сановниками и мудрыми советниками, среди которых были преславный Казановский и храбрейший немецкий военачальник Ваир. У Владислава под началом было 12000 мужей. Много благородных рыцарей и пеших воинов, укрепленных мужественным рвением и воинской храбростью, также отправились поспешно в славный город Илов. У них было страшное оружие и блестящие доспехи, кони с золотыми украшениями и дорогие колесницы, драгоценные одежды, окрашенные в весенние цвета, так что зрители поражались великой пышности воинов. И я, ничтожный Иоаннес, будучи там, явился очевидцем подобной славы.