Даниэл Дефо - История полковника Джека

Хотя претензия моя была столь справедлива, что оспаривать ее было невозможно, испанец все же увильнул от прямого ответа и заявил, что в подобных случаях они не располагают полномочиями действовать самостоятельно, что королевские законы, запрещающие допускать чужеземцев в американские владения его католического величества, чрезвычайно суровы и их нельзя нарушить ни на йоту без assiento, то есть особого решения Consulado, как именуется у них торговая палата в Севилье, или приказа за подписью и печатью вице-короля Мексики.

"Да неужто, сеньор коррехидор, - воскликнул я с некоторой горячностью и вроде бы в изумлении, - неужто вы не вправе подписать разрешение на въезд сюда поверенного или гонца, посланного одним из губернаторов владений короля Великобритании в этих краях и прибывающего к вам под белым или парламентерским флагом, чтобы вести переговоры с правителем здешних мест или с другим лицом, уполномоченным королем, по поводу таких дел, которые губернатор считает нужным подвергнуть обсуждению? Право, - добавил я, если вы не располагаете такими полномочиями, значит, вы не можете действовать в согласии с правилами, принятыми в отношениях между государствами".

Он с озадаченным видом покачал головой, но все же промолвил, что нет, даже этого он сделать не может. Тут в разговор вмешался один из здешних военных комендантов и стал возражать ему, и между ними завязался горячий спор; один настаивал на том, что эта статья их закона страдает несовершенствами, а другой доказывал, что они обязаны соблюдать этот закон, в противном же случае на них падет ответственность за прискорбные последствия.

"Но послушайте, - обратился офицер к коррехидору, - вот вы задержали этого англичанина как заложника до получения выкупа за матросов, которых вы отпустили; предположим, он сообщает вам, что в том или другом месте уже приготовлены необходимые деньги, каким образом можно их сюда доставить? Ведь любого, кто пожелает привезти их, вы возьмете в плен. Что ему делать? Как может он быть уверен, что ему вернут свободу, когда вы получите выкуп? И почему он должен так доверять вам, чтобы вручить вам деньги, все еще оставаясь у вас в плену?"

Доводы его были столь убедительны, что коррехидор совершенно потерялся и лишь повторял, что так гласит закон, от буквы которого он не смеет отступить, и остается лишь один выход - вновь послать нарочного к вице-королю Мексики.

Тогда комендант любезно уведомил меня, что своей властью даст пропуск на въезд всякому, кто доставит деньги, а также разрешит стоянку судна, на котором прибудет посланец, и обеспечит ему благополучный отъезд, если я поручусь, что он не привезет ни европейских, ни каких-либо других товаров и не сойдет на берег без его особого на то разрешения, а также если он, комендант, тем временем не получит от начальства противоположных указаний, хотя и в этом случае посланцы будут иметь возможность беспрепятственно вернуться домой, охраняемые белым флагом.

В знак признательности за его добросердечие я почтительно поклонился коменданту, а затем обратился к нему со смиренной просьбой разрешить моим матросам отправиться в путь в нашем шлюпе на том условии, что стоимость судна будет сейчас определена, а они, вернувшись в нем обратно, привезут с собой наличные деньги и либо выкупят его, либо оставят здесь.

Тогда он осведомился, в какую страну я пошлю их за столь крупной суммой денег и могу ли я поручиться, что оплата будет произведена, но, узнав, что им придется плыть всего лишь до Виргинии, он, по-видимому, совершенно успокоился, и, чтобы ублажить коррехидора, который все еще не шел на уступки, продолжая с истинно испанским упорством придерживаться буквы закона, вышеупомянутый комендант обратился ко мне с такими словами: "Сеньор, - сказал он, - я помогу вам избежать трудностей в этом деле, если вы примете мое предложение, - пусть ваши матросы берут этот шлюп с условием, что вы останетесь у меня заложником до его возвращения, и считаться он будет не вашим, хотя после уплаты денег он вновь перейдет в ваше владение, и что с матросами отправятся двое моих людей, за благополучное возвращение которых вы должны поручиться честным словом; на обратном пути шлюп пойдет под флагом его католического величества и пристанет к нашему берегу под видом судна, приписанного к порту Гавана, причем капитаном будет один из испанцев, скрывающийся под именем, которое он сам изберет".

С этим предложением коррехидор тотчас же согласился, заявив, что оно не противоречит королевскому указу, но подчеркнул при этом, что на борту шлюпа не должно быть европейских товаров. Я выразил желание придать этому условию несколько иной вид, указав, что запрещается выгружать европейские товары на берег. Целых два дня спорили они о том, следует ли указать, что европейских товаров не должно быть на судне или что их нельзя выгружать на берег. Однако мне удалось намекнуть, что я вовсе не собираюсь торговать здесь, но нельзя же мне запретить привезти сюда для некоего лица небольшой подарок в знак благодарности за оказанную мне милость. После того как я, весьма уместно, сделал этот намек, дело пошло на лад, и вскоре они сошлись на том, что после уплаты выкупа за меня и за судно я по справедливости должен иметь право вести торговлю с любой страной вне владений короля Испании, чтобы возместить понесенные мною потери; поэтому было бы жестоко принудить моих матросов вернуться на порожнем судне и проделать такой путь понапрасну, еще больше отягчив пережитые нами невзгоды, а понеже на землю владений его католического величества никакие товары выгружены не будут, что, собственно, они и должны были обеспечить, все остальное их не касается.

Теперь я начал прикидывать, как бы умнее повести себя дальше в этой злополучной истории, и смекнул, что деньги помогут мне не только выпутаться из нее, но и придать ей совсем иной оборот. Посему я отправил в путь свой шлюп под испанским флагом, дав ему название "Нуэстра Сеньора де ля Валь-де-Грас" и назначив капитаном сеньора Хиральдо де Несма, одного из двух ранее упомянутых испанцев.

Я отослал с судном письма жене и моему главному управляющему, в которых дал указания, какой груз следует отправить сюда: я велел погрузить на шлюп двести бочек муки и пятьдесят бочек гороха, а также, чтобы претворить в жизнь другие мои намерения, я распорядился уложить сто тюков всякого рода европейских товаров, причем не только из тех, что хранятся у меня в кладовых, но и из запасов других хозяев, которые, как мне было известно, полностью нам доверяют.

Я приказал упаковать в эти тюки все самые роскошные и ценные английские ткани, которые есть в наличии или могут быть приобретены, будь то полотно, шерсть или шелк; более грубую материю, из тех, что в Виргинии идет на одежду слугам и невольникам, я велел оставить на месте. Не прошло и семи недель, как шлюп вернулся; в ожидании его я каждый день исправно выходил на отмель и первым заметил судно еще далеко в море, узнав его по парусам, а затем уже более явственно - по поднятым сигналам.