Александр Дегтярев - Начало отечества

В следующем, 1097 году после долгих переговоров и переписки съехались многие князья на "устроенье мира" в город Любеч, расположенный в Черниговской земле. Каждый из них в отдельности как будто бы понимал губительность постоянной вражды.

"Зачем губим Русскую землю, поднимая сами на себя враждуй! - словно изумляясь собственной политике, говорили они друг другу. - А половцы землю нашу несут розно и рады, что между нами идут усобицы! Станем с этих пор жить в одно сердце и блюсти Русскую землю!"

И чтобы хоть как-то прекратить распри из-за земель, решили: "Каждый да держит отчину свою!"

За Святополком оставался Киев, за Владимиром Мономахом - Переяславль, за Олегом Святославичем - Чернигов, силой захваченный им в 1078 году. И те, кому в прежнее время были розданы города, также сохранили их: Давыд оставался по уговору князем города Владимира-Волынского, Василько, приходившийся племянником старшим князьям - Святополку, Владимиру Мономаху, Давыду и прочим, - сохранил за собой небольшой город Теребовль, располагавшийся на одной из малых рек в бассейне Днестра. Никто теперь не должен был вступать во владение соседа.

Переговоры, по христианскому обычаю, закончились торжественным принесением клятвы - крестным целованием. "Если отныне кто на кого пойдет, - уставили князья, - против того и мы будем, и крест честной!"

Но слова, произнесенные на манер пожизненной клятвы, не стали делом. Едва отпировав и разъехавшись, князья стали подозревать один другого в заговорах и подвохах. Трагической жертвой этого нового клубка княжеско-боярских распрей стал молодой князь Василько Теребовльский.

История эта, получившая широкую огласку и поставившая Русь на грань всеобщей междоусобной войны, в отличие от других событий известна нам в подробностях. Вполне вероятно, что она попала на страницы летописи со слов самого Василька, который был современником создания общерусского летописного свода.

Итак. уставив мир, князья пошли восвояси - каждый в свое владение. Святополк Киевский вместе с двоюродным братом Давыдом со съезда направились в свою вотчину - могущественный Киев. Встретили их торжественно, и, как водилось, устроен был пир в честь возвращения князя и успешного завершения трудного дела. И здесь в ходе долгих обсуждений нового княжеского договора раздались сначала тихие и вкрадчивые. но быстро ставшие настойчивыми голоса тех, кто в постоянных столкновениях, истощавших силы Руси, искал свою грабительскую выгоду.

Особенно усердствовало окружение Давыда Игоревича. "Владимир Мономах, наговаривали ему, - соединился с Васильком против Святополка и тебя!"

Доводы подозрительному Давыду приводились разные, повторялись-нашептывались сведения, полученные от "верных" людей. Скоро все это сделало свое дело: Давыд стал всячески чернить Василька Теребовльского перед Святополком. Тот сомневался: можно ли, едва закончив переговоры, замышлять недоброе? Но Давыд действовал напористо - дня не проходило без новых наветов.

"Если не схватим Василька, - угрожающе предостерегал он, - ни тебе не княжить в Киеве, ни мне во Владимире-Волынском!"

В конце концов убедил Святополка! Тому и впрямь казаться стало, что нет иного выбора, кроме как нарушить только что принесенную клятву. Послушался Святополк!

А тут и случай для осуществления задуманного Давыдом подвернулся, словно нарочно. Видимо, знал Давыд о ближайших планах Василька, поэтому и старался действовать столь цепко и быстро.

Василько как раз явился в Михайло-Выдубицкий монастырь, расположенный совсем рядом с Киевом, - поклониться святым. Шел он, как и подобает князю, пусть и не из самых именитых, с дружиной и обозом. Рядом с монастырем был раскинут походный лагерь, и Василько сначала отправился отужинать с монастырской братией, а затем уже, поздно вечером, вернулся к своим.

На другое утро ни свет ни заря прискакали гонцы от Святополка Киевского. Святополк приглашал племянника на именины. Почетное было предложение - старший из русских князей просил пожаловать! Да вот беда: дел неотложных у Василька было много - неспокойно было в родном княжестве, а до именин нужно было ждать еще несколько дней.

"Не могу медлить, - отвечает Василько. - Как бы дома войны не случилось". С тем и отбыли гонцы.

"Видишь! - возмутился перед Святополком Давыд Игоревич. Для него отказ явился веским свидетельством недобрых намерений Василька. - Василько не помнит о тебе, находясь в твоем городе! А когда к себе уйдет, займет все твои города - Туров, Пинск и другие! Тогда вспомнишь меня!.. Лучше призови его теперь, схвати и отдай мне".

Поддался Святополк на Давыдов обман, снова послал к Васильку и велел передать: "Если не хочешь остаться до именин моих, приди сейчас, поприветствуешь меня, посидим вместе с Давыдом".

Не откликнуться на такое приглашение уже даже не одного, а двух родственников было нельзя. Тут же сел Василько на коня и двинулся в сторону Киева. Кто-то из отроков пытался его удержать, предупредил: "Не езди, княже, хотят тебя схватить!"

Не прислушался Василько к предостережению. Как же могут его схватить? Только что крест целовали да говорили: если кто на кого пойдет, то на того будет и крест, и вся Русская земля! С такими мыслями и отправился он на княжий двор.

Сам князь киевский Святополк вышел встречать его и проводил в хоромы. Потом явился Давыд, сели вместе. Святополк снова принялся уговаривать Василька: "Останься на праздник!" - "Не могу остаться, брат: уже и обозу приказал идти вперед", - отказывался Василько. "Ну, хоть позавтракай",- не отступался Святополк.

Василько согласился. Давыд же, как отмечает летописец, все время сидел как немой, слова не сказал. Получив согласие, Святополк заспешил: "Посидите вы тут, а я пойду распоряжусь".

Когда он вышел, Василько пробовал заговорить с Давыдом, но тот оглох и онемел - и язык не ворочался, и уши не слышали Васильковых речей. Готовился к задуманному, волновался особенно. Наконец немного совладал с собой Давыд и спросил одного из слуг: "Где брат?" - "Стоит на сенях", - отвечали ему. На сенях устраивались в теплое время княжескис пиры. Но сейчас уже стояла глубокая осень, и неясно было, почему Святополк именно там хотел устраивать завтрак. Скорее всего забрался туда киевский князь, чтобы не участвовать в готовящейся расправе.

И Давыд тоже испугался приближающегося мига, который сам и уготовил Васильку. "Я пойду за Святополком, - сказал он. - А ты посиди". И быстро вышел вон.

Едва двери за ним затворились, как Давыдовы слуги бросились на Василька. Сначала просто связали, после сковали двойными оковами, заперли в крепкой дворовой постройке, а на ночь приставили сторожей.

Закованный Васильке сидел в темной избе, а вокруг его дальнейшей судьбы кипели споры. Вроде бы одумавшийся и отошедший от утреннего умопомрачения Святополк хотел отпустить племянника. Но Давыд настойчиво возражал, понимая, что зашли они с братом уже слишком далеко, чтобы можно было просто вернуться к исходному положению. Основательно теперь боялся Давыд за себя.