Игорь Ярмизин - Забытая цивилизация Запада. Издание второе, дополненное

Откуда появились арабы? Для современников практически ниоткуда. Никто о них толком ничего не слышал. Ведь всего лишь в сентябре 622 года никому не известный Мухаммед бежал из Мекки в Медину. Это сейчас мы знаем, что хадж пророка стал великим событием, положившим начало мусульманской цивилизации. А тогда он не привлек внимания, тем более в Европе. Но всего через 14 лет после смерти Магомета, арабские войска разбили византийскую армию на берегах реки Ярмук, захватили Дамаск и Иерусалим. Еще через несколько лет они уже полностью контролировали Сирию, Палестину и Египет. За двадцать лет вся персидская держава склонилась перед оружием арабов, за тридцать – Афганистан и большая часть Пенджаба. Затем они обратили свои взоры на Запад. Меньше чем через сто лет после того, как арабы вышли за пределы своей пустыни, они достигли Атлантического океана, захватив огромные территории, и, преодолев тысячи километров, дошли до самого Тура во Франции. Даже Пиренеи не стали для них преградой.

Арабское продвижение на Запад было остановлено только в 732 году, всего в 250 километрах от Парижа, когда дед Карла Великого мажордом Карл Мартелл под Пуатье разбил войско Омейядского халифата во главе с Абдуром Рахман ибн Абдаллахом, несмотря на двукратное превосходство последнего. Арабские источники назвали сражение «битвой когорты шахидов». Христианская община в арабско-мусульманской Кордове отпраздновала ее как победу «европейцев», – то был первый в истории признак общеевропейского сознания и чувства.

Значение битвы при Пуатье трудно переоценить, особенно учитывая то, с какой легкостью арабы захватывали гигантские территории и преодолевали тысячекилометровые расстояния, разгромив две сильнейшие державы того времени, – сасанидский Иран и Византию. Пало королевство вандалов, оккупирована Испания, захвачена Аквитания. Легкая арабская конница, перемахнув через Пиренеи, уже топчет поля и виноградники благословенной Франции. Казалось, никто и ничто не могло противостоять колоссальному государству, протянувшемуся от Испанской марки до Китая. Вот что об арабской армии пишет историк Гиббон: «Победоносный поход длиной в тысячу миль дошел от Гибралтарской скалы до берегов Луары; его повторение на такое же расстояние привело бы сарацинов на равнины Польши и высокогорья Шотландии; Рейн ничуть не более непреодолим, чем Нил или Евфрат, и арабский флот легко мог войти в устье Темзы». Не будь той победы при Пуатье, «возможно, сейчас бы в Оксфорде преподавали толкование Корана», а люди никогда бы не узнали величайшего творения европейцев, – современной технологической цивилизации. Равно как и не менее великого средневековья с его Монте-Кассино, Нотр Дам де Пари, Фомой Аквинским и Данте.

Арабы были остановлены, но ценой уничтожения остатков античности. Именно в тот момент, в течение буквально сотни лет был разорван единый мир, концентрировавшийся вокруг Средиземного моря. Мусульмане не только отторгли от него колоссальные территории на юге, востоке и западе, но и парализовали всякую торговлю, из-за чего южная Европа окончательно пришла в упадок. Западное Средиземноморье, превратившись в «мусульманское озеро», перестало быть главным средством коммуникации огромного региона, важнейшим путем торгового и культурного обмена.

Для христианства арабские завоевания стали настоящей катастрофой. Были уничтожены три из пяти патриархатов – Александрия, Антиохия и Иерусалим; все великие церкви Северной Африки прекратили свое существование, уцелела только коптская в Эфиопии и Египте, которой удалось сохранить немногие опорные пункты. Земли, на которых зародилось христианство, оказались полностью утрачены.

Запад оказался в блокаде и был вынужден опираться исключительно на собственные силы, при этом постоянно отвлекая свои скудные ресурсы на отражение разрушительных набегов. Разрозненная Европа еще тысячу лет будет противостоять непрекращающемуся давлению мусульманского мира. Окончательно угроза будет снята только в 1683 году, когда турки-османы осадили Вену и почти взяли ее, но все же, в конце концов, были наголову разгромлены объединенными польско-немецко-австрийскими силами. Европа Леонардо да Винчи и Коперника, Галилея и Шекспира, Европа, в которой в тот момент трудился великий Ньютон, была спасена.

Руины великой Империи

Вот так, казалось бы отвлеченные рассуждения постепенно приводят к необходимости метода и эксперимента. Возникает понятие гипотетического знания и гипотезы как примерной конструкции реальности, в основе которой – непостижимая божественная природа. Так и только так рождается новая логика, философия, рождается современная наука. Только благодаря схоластам и европейским Университетам, и больше никому, нигде и никогда, несмотря на всю великую мудрость Востока. Так в дискуссиях в маленьких подслеповатых учебных аудиториях, благодаря напряженным размышлениям в тихих кельях, освещенных лишь тусклым пламенем свечи, продумывались важнейшие понятия и принципы современного общества и государства, основы новой цивилизации.

святой Фома, крупнейший философ и богослов средневековья

В VI веке на место утонченных римлян окончательно пришли германцы. Но что представляло собой германское общество? Это была когорта воинов, доблестных мужей и «юношей с орлиным взором». Настоящее мужское общество свободных людей, спаянных доблестью, храбростью, честью. Попадал в него лишь свой, соплеменник, через инициацию, поклявшись перед товарищами над обнаженным мечом. И не было в мире ничего священнее той клятвы. Но право на нее еще надо было заслужить. После тяжелых испытаний община сообща выбирала достойных, и на народном собрании старейшины вручали юношам щит и копье. До того они были лишь частицей семьи, после того – племени.

Личное достоинство добывалось только на поле боя, в безудержной атаке, кровавой сече. Ее возглавлял вождь, король, которому все были бесконечно преданы. Место в бою было местом в обществе: и там, и там знатность зависела от близости к вождю. Он всегда был самым смелым, сильным, находчивым. Он знал: дать слабину – значит навсегда остаться обесчещенным. Но если вдруг случалось невозможное, если враг одерживал победу, а вождь погибал в битве, оставшиеся в живых завидовали мертвым: им приходилось влачить жалкое существование в постоянном унижении и всеобщем презрении.