Г. Коваленко - Донской хронограф. Хронологическая история донских казаков. Том 1

Царь, желая ускорить падение Казани с наименьшими потерями, повелел сделать подкоп немецкому инженеру (розмыслу), между Арскими и Тюменскими воротами, а своим воеводам отыскать подземный родник, откуда осаждённые брали воду, и засыпать его, лишив горожан главного источника. Однако ни то, ни другое не удалось осуществить. Ни немецкий «розмысл», ни русские мастера не преуспели в своих начинаниях. И тогда это вызвались сделать донские казаки из занятой ими Доировой бани. Здесь следует отметить, что Карамзин, в своей «Истории» говорит, что этими работами руководили помощники немецкого инженера, под наблюдением князя Серебряного и Алексея Адашева. Но генерал Ригельман в «Повествовании о донских казаках», ссылаясь на утраченные (во время Черкасского пожара) документы, утверждал, что сами казаки были инициаторами подкопов и сами же их производили.

Как бы то ни было, но к 5 сентября казаки обнаружили подземный ход, идущий к колодцу, и прорыли к нему подкоп. Вкатив в него 11 бочек пороха, они взорвали их, лишив казанских жителей не только воды, но и части городской стены, взлетевшей на воздух вместе со своими защитниками. Казаки атамана С. Фёдорова, подкреплённые стрельцами, ворвались в пролом. Но после жестокой резни были отброшены татарами, не поддержанные другими русскими полками.

На следующий день часть донских и запорожских казаков влилась в рать князя Горбатого-Шуйского, отправившегося по приказу царя Ивана на штурм острога, расположенного за Арским полем, где укрывались разбитые полки мурзы Япанчи, которые в любой момент могли ударить в спину осаждавшим. После яростного штурма острог был взят, а его защитники перебиты.

Однако казанцы не хотели сдаваться и осада затягивалась. Для того чтобы отвлечь татар от основных подкопов и посеять в городе панику, царь велел казакам взорвать уже готовый подкоп у Арских ворот, где в тарасах ив землянках укрывались от обстрелов казанские жители. Фитили были подожжены, и взрыв страшной силы потряс осаждённую Казань. Часть городской стены, землянки и тарасы, с находящимися в них людьми взлетели в воздух, унеся жизни сотен защитников города и их домочадцев.

Татары, решив, что начался общий приступ, бросились с валов на русских ратников, подкатывающих к воротам туры. Началась страшная резня, в которую ввязались донские казаки Сусара Фёдорова. Стремительным ударом, они опрокинули яростно рубящихся казанцев, и на их плечах ворвались в Арскую башню. Им удалось захватить часть крепостной стены, открыв русским войскам дорогу в город. На улицах Казани начались жестокие бои. Но так как русские рати не были готовы к общему штурму, царь, опасаясь неудачи и её печальных последствий, приказал своим полкам отступить. Однако казаки и стрельцы князя Воротынского, не желая поступаться захваченым, засели в Арской башне и её окресностях: «Они укрепились турами и рядом твёрдых щитов; сказав воеводам: „Здесь будем ждать вас“ – и сдержали слово: казанцы не могли отнять у них сей башни». (Карамзин) Все отчаянные попытки казанских татар выбить казаков и стрельцов, отражались ими убийственным огнём пищалей.

К 1 октября основные подкопы были закончены, казаки вкатили в них 48 бочек пороха, и затаились в ожидании своего часа. Общий приступ был назначен на следующий день. Иван Грозный «объявил войску, чтобы оно готовилось пить общую чашу крови». Он «велел быть впереди атаманам с казаками». Что в те времена, почиталось за особую честь и доверие, которой удостаивались лишь самые отличившиеся. Здесь мы снова обратимся к книге Ригельмана и тому как, он рассказывает о событиях 2 октября, опираясь на утраченные ныне источники: «Назначив время к поджёгу пороха, казаки стали на молитву, прося Господа дать своё знамение им, и воспоследствовал из облаков глас, глаголющ всем вслух: «победите и покойны будите».

После этого казаки взорвали заложенный в подкопах порох, уничтожив этим часть городской стены и устремились в образовавшийся. Они ворвались в город, где завязался у них горячий бой с татарами, мужественно защищавших свои жилища. В след за казаками, царь ввёл в Казань свои войска. Но казанские жители не желали сдаваться и иступлённо рубились у своих домов, и были почти поголовно вырезаны победителями. Части из них удалось вырваться из города, но и там они были атакованы русскими полками и истреблены.

Согласно донским преданиям, Иван Грозный, в знак своей признательности, хотел одарить казаков казной, но «донцы ничего не взяли, а просили, чтобы только пожалованы были рекою Доном до тех мест, как им надобно, что царь им не отказал. Он им реку оную пожаловал и грамотою утвердить изволил, с крепким подтверждением и даже заклятием о не нерушимости её «во веки веков». С этой грамоты были сняты копии и разосланы во все казачьи городки «для сведения казацкого».

И как утверждал генерал Ригельман, грамоты эти ещё читались в начале 18 века при собрании казаков в Кругу. На станичных сборах, во время особо торжественных случаев и в день Покрова Пресвятой Богородицы. Оригинал грамоты в последствии был отобран у Войска Донского Петром 1, после подавления Булавинского восстания, под предлогом замены её на новую. А все её списки – копии, уничтожены в станицах царскими чиновниками в последующие года. Часть их была якобы закопана казаками в тайных местах, а в последствии они были утрачены. До настоящего времени ни одного списка не сохранилось.

Турецкий султан Сулейман, встревоженный успехами русского оружия, активизировал создание мусульманской коалиции, для противоборства с Москвой, и склонил на свою сторону хранившего до того нейтралитет нагайского князя Юсуфа. Вскоре к ним примкнул осторожный астраханский хан Ямгурчей, опасавшийся, что Астрахань вскоре постигнет участь Казани.

***

В 1553 г. их лазутчики то и дело будоражили казанских татар и окрестные народы. Один за другим вспыхивали бунты черемисов, мордвы, башкир. Отряды стрельцов и казаков, оставленные на покорённых землях были почти полностью истреблены. Для окончательного смирения непокорного края, Иван Грозный отправил несколько карательных экспедиций. Но кроме нагайских и астраханских татар, подстрекавших казанцев, и прочие народы к бунтам, в них, отчасти были виноваты казаки, занимавшиеся их грабежом и притеснениями.

Не прекращались жалобы на казачьи разбои и нагайских владетелей Юсуфа и Измаила. Видя, что они могут склониться на сторону турок и крымцов, царь велел «изловить на разбоях» несколько воровских казаков и доставить их в Москву. В столице, в присутствии нагайских послов, они были повешены. Это несколько смягчило отношение между нагаями и Москвой. Для успокоения степняков, к ним также был послан дворянин Николай Боровицин, с известием, что Волга и окрестные земли от воров очищены, а зачинщики воровства и разбоев, в присутствии послов повешены. В данной посланнику грамоте говорилось: «А которые казаки на Волге гостей ваших грабили и били, и мы тех казаков перед вашими послы велели казнити, а которые вперёд учнут на Волге стояти и послом, и гостем лихо делати, мы и тех же велим казнити».