Чимиза Ламажаа - Национальный характер тувинцев

Справедливости ради подчеркнем, что описания случаев воровства тувинцев у наблюдателей связываются прежде всего с лишениями, которые претерпевают в общении с тувинцами русские купцы, колонисты. То есть часто потерпевшими от «самоуправства» тувинцев становились чужаки, например русские. Однако в целом, если говорить об отношении тувинцев к другим народам, а это в первую очередь – русские и китайцы, с которыми приходилось тесно общаться на территории Тувы с XIX в., то можно увидеть очевидную разницу.

Я. П. Шимарев писал в своем отчете, что самовольный захват русскими земель, дерзкое обращение купцов и приказчиков, неправильные расчеты – всё это не способствовало дружелюбным отношениям. Тувинцы в ответ грабили русских купцов. «В 1878 году сойеты еще раз выказали враждебность к русским, – отчитывался он, – некоторым самоуправством: они отобрали у купцов много скота, как несправедливо приобретенного неправильными расчетами и покупкой краденого, но притом по требованию русских выдали им расписки. Значит, по-своему считали правыми. Результатом, однако, было: разбирательство в течение нескольких лет, с съездом на границе китайских чиновников из Улятсутая и русских из Иркутска, и сойетское общество заплатило 29 тыс. баранов. Не уплачены лишь неустойки.

Дело окончено с большой натяжкой» 98 98 Записка действительного статского советника Шишмарева 27 февраля 1886 г. (извлечения) // Урянхай. Тыва дептер: В 7 т. Т. 5. С. 89. . Не без сочувствия чиновник пишет: «Несчастные сойеты становятся между двумя огнями: с одной стороны, требованиями и настойчивостью русских, с другой – безбожным обирательством китайцев. Они все-таки предпочитают произвести уплату и отделаться от китайского чиновничества» 99 99 Там же. С. 89. .

А. В. Адрианов свидетельствовал, что «сойоты стесняются русских, побаиваются их больше, чем своей власти, идут к ним за советом и часто ищут их дружбы. <���…> Помимо торговли, которая познакомила сойотов с такими необходимыми в хозяйстве предметами, которых они не знали до появления русских, эти последние указали им на лежащие тут богатства и научили пользоваться ими, извлекать выгоду» 100 100 Там же. С. 11 1–1 12. . Это же подчеркивал и Д. Каррутерс: «Туземцы-урянхайцы предпочли отказаться от покровительства китайских купцов и охотно начали торговать с русскими новопришельцами, так как по достоинству оценили легкость и умелость обращения с ними русских купцов и сразу же поняли значение проистекающих от близости к ним сибирских рынков выгод» 101 101 Каррутерс Д . Неведомая Монголия. Т. 1. С. 166–167. . Таким образом, Каррутерс после экспедиции в Туву в 1910–1911 гг. считал логичным, принимая во внимание и благожелательное отношение туземцев к русским, и общее предпочтение русского правопорядка китайскому, установление протектората России над Тувой.

Более объективно вопрос о распространении воровства среди тувинцев поставил этнограф Е. К. Яковлев. Собрав целый перечень нелестных определений урянхайцев, которые авторы квалифицировали как их нравственное свойство, он резонно написал: «Но наука не знает такой классификации, как народы “воровской, наглый, нахальный”, народ воров и т. д. – и должна подыскать поражающему наше воображение и труднообъяснимому явлению свои достаточные основания. Вопрос о нравственности племени, стоящего на низшей ступени культуры 102 102 Несмотря на резонность замечания автора, не можем не отметить некорректность с точки зрения современной науки и культуры формулировки «стоящего на низшей ступени культуры», которая автоматически размещает культуры на позиции «ниже», «выше» безо всяких на то оснований. Но также будем учитывать тот факт, что автор вполне очевидно имел в виду не столько этическую оценку, сколько подразумевал развитость материальной культуры. , никоим образом не должен решаться с точки зрения нравственных идеалов европейских культурных народов, по крайней мере, такое решение не может повести ни к каким результатам, кроме создания ряда трудно впоследствии уничтожимых предрассудков» 103 103 Яковлев Е. К. Этнографический обзор инородческого населения долины Южного Енисея // Урянхай. Тыва дептер: В 7 т. Т. 5. С. 232–233. . Совершенно справедливо он отметил, что замечания о воровстве тувинцев путешественниками делались на основании слухов.

Такая же поверхностность суждений была присуща наблюдателям, которые заявили о полном вырождении народа. Самодостаточность, скромность, непритязательность местного населения, его нежелание активно использовать природные ресурсы, превалирование смертности над рождаемостью, нищета основной массы населения, отсутствие явной враждебности к пришельцам – всё это приводило наблюдателей к мнению, что перед ними уже исчезающий этнос. Г. Е. Грумм-Гржимайло, делая исторический обзор населения края и увязывая этнические, демографические процессы с общим географическим положением, полагал, что народности, проживающие здесь, уже практически исчезли и наблюдаемое население – лишь остатки прежнего культурного ядра 104 104 Грумм-Гржимайло Г. Е. Западная Монголия и Урянхайский край. Т. 3. С. 501. . Д. Каррутерс сокрушался, что «сам факт богатой, довольно обширной страны и в то же время так редко населенной, заслуживает надлежащего исследования, и, вероятно, является показателем постепенного угасания и вырождения населяющих ее жителей» 105 105 Каррутерс Д. Неведомая Монголия. Т. 1. С. 132. . Тува была им названа страной великих возможностей, не представляющей в сущности серьезных недостатков, а урянхайцы – маленьким народом, которые уже не обладают чудодейственной силой возрождения 106 106 Там же. С. 148. . Ему вторит и Г. Е. Грумм-Гржимайло: «…вся жизнь его (урянхайского народа. — Ч. Л. ) – в его прошлом, что когда-то урянхайцы достигли зенита своих жизненных сил и с тех пор, примерно с сере- дины семнадцатого столетия, движутся уже неуклонно к закату» 107 107 Грумм-Гржимайло Г. Е . Западная Монголия и Урянхайский край. Т. 3. С. 628. . Тем не менее географ подчеркнул, что можно замедлить этот процесс угасания, приняв решительные меры в области административных реформ. Как покажет дальнейшая история, меры действительно были приняты, процессы модернизации и мобилизации, которые Тува восприняла в первую очередь от России, помогли выйти из положения вырождающегося края.

Подытожим описания тувинского национального характера глазами путешественников – подданных российской империи, а также граждан стран Запада, которые они оставили нам после посещения Тувы – Урянхайского края в конце XIX – начале XX в. В первую очередь отметим субъективизм, которым изобилуют путевые заметки и обобщения. Этот субъективизм позволял авторам говорить о нравственном упадке народа, считать воровство целым качеством его и ставить в целом культуру людей, проживавших в экономически неблагополучном регионе, культурой низшего порядка. Очевидно, что впечатления были полны в лучшем случае чувством удрученности от увиденного, желанием помочь вырождающемуся народу тем, чтобы научить его «правильно» жить в соответствии с собственным пониманием, сколько, чего и как можно выжать из плодородных мест. Однако мы должны понимать, что многие из записей авторы делали после кратких посещений мест и мимолетных наблюдений быта и нравов людей, которые к тому же подпитывались определенными ожиданиями и предрассудками, полученными еще до поездки.