Михаил Комаров - АДМИРАЛ УШАКОВ В ИСТОРИИ РОССИИ: новый взгляд и новый формат

Текст Конвенции начинался словами: «Его Величество Император Всероссийский с одной стороны, соизволяя изъявить знаменитому Ордену Мальтийскому Своё благоволение, внимание и уважение, и тем обеспечить, утвердить и распространить в Областях Своих заведение сего Ордена, существовавшее уже в Польше, а особливо в присоединенных ныне к Российской Державе Областях Польских, и желая также доставить собственным Своим подданным, кои могут быть приняты в Знаменитый Мальтийский орден, все выгоды, почести и преимущества от того проистекающие; а с другой стороны Державный Мальтийский Орден и Его Преимущество Грос-Мейстер <���…> с общего согласия условились постановить Конвенцию <���…>».

Статья I гласила: «Его Величество Император Всероссийский, последуя Своему правосудию и во изъявление приязни и Высочайшего Своего благоволения к знаменитому Мальтийскому Ордену, признает за благо, подтверждает и ратификует за себя и Преемников Своих на вечныя времена, во всем пространстве и торжественнейшим образом заведение помянутаго Ордена в своих владениях <���…>».

Статья II: «Его Величество Император <���…> жалует в собственность оному Ордену ежегодно по 300 тыс. польских злотых <���…>».

Статья V: «Великому Приорству в России состоять из сана Великаго Приорства и из десяти Командорств».

Специальными статьями (XXXII–XXXIV) был установлен особый мундир для великого приорства Российского и правила ношения его и знак ордена: «Великий Приор и Командоры только будут иметь право носить орденский крест на шее, а прочие Кавалеры должны носить малый крест в петлице».

Конвенция с Россией лишь частично компенсировала потери Мальтийского ордена, которые он понес от французской революции и продолжал нести. Все новые территории отходили к Франции (в частности, по Кампоформийскому договору 1797 года – в настоящее время пишут «Кампо-Формийскому»), и везде орден терял свою собственность и доходы. И уж тем более она не смогла защитить от надвигавшейся непосредственной угрозы самому острову.

Тем временем, сначала в ноябре 1797 года, затем в феврале 1798 года последовали указы вице-адмиралу Ф.Ф. Ушакову (командующему Черноморским корабельным флотом), Н.С. Мордвинову (главе Черноморского адмиралтейского правления, Главному командиру Черноморскими флотами), вице – адмиралу П.И. Лежневу (командующему гребным флотом) о принятии мер по обороне берегов Крыма и о приведении флота в боевую готовность на случай внезапного нападения. В апреле-мае император дал указание об организации крейсерства между Одессой и Севастополем, чтобы в случае внезапного появления флота противника (предполагалось, что это будет турецкий флот в союзе с французами) в Черном море дать ему сражение. Получил указания и командующий войсками в южных губерниях генерал – лейтенант П.М. Дашков. Так были задействованы военные меры противодействия Франции.

В июне 1798 года на пути из порта Тулон в Египет французский флот, на кораблях которого находилась армия под командованием генерала Бонапарта, бросил якорь у острова Мальта. Бонапарт действовал решительно, а малочисленный гарнизон и рыцари ордена Святого Иоанна не могли оказать действенного отпора. Между французами и орденом была подписана конвенция, в соответствии с которой Мальта переходила под суверенитет Франции, а рыцари должны были покинуть остров в течение трех дней.

После захвата Бонапартом о. Мальта и высадки в Египте и дипломатические, и военные процессы активизировались.

На это последовала быстрая реакция в России. 26 августа 1798 года в «замке мальтийских рыцарей» на Садовой улице в Санкт-Петербурге собрались кавалеры великого приорства русского (за прошедшие полтора года в него уже вошли многие сановники близкие к императору). Они протестовали против захвата Мальты Бонапартом, осудили Великого магистра барона Гомпеша за сдачу острова без боя и объявили о его низложении. Тут же постановили обратиться к императору Павлу I с просьбой принять орден Святого Иоанна под свой патронаж. 10 сентября Павел I принял «всех благонамеренных членов ордена под своё высочайшее руководство». Санкт-Петербург был объявлен штаб-квартирой Мальтийского ордена, рыцари всех «языков» и приорств приглашались в Россию, президенту Академии наук барону Николаи поручалось в издаваемом календаре обозначить остров Мальту как «Губернию Российской империи». 13 ноября 1798 года император Павел I объявил о своем согласии принять титул Великого магистра Мальтийского ордена, а 16 декабря был подписан Манифест «О восприятии Его Императорским Величеством звания Великаго Магистра ордена Св. Иоанна Иерусалимского и о местопребывании онаго ордена».

Портрет Павла I в одеянии гроссмейстера Мальтийского ордена. Худ. С. Тончи

Вслед за этим последовало широкое внедрение Мальтийского ордена в государственные организации, жизнь столицы и русскую геральдику. Гвардейские полки получили новые знамена с мальтийским крестом, дворцовая прислуга получила ливреи красного цвета – цвета костюма мальтийских рыцарей.

Наряду с изданием Манифеста «О составлении ордена Св. Иоанна Иерусалимского из двух Великих Приорств: Российско-Католического и Российского…» – принимается решение о назначении на занятую французами Мальту русского коменданта и трехтысячного гарнизона (их действия мы осветим в ходе анализа деятельности Ф.Ф. Ушакова в Итальянской кампании). Создается новый государственный герб Российской империи, куда вводится изображение мальтийского креста.

Вышеупомянутый Манифест о двух великих приорствах – Российско-Католическом и Российском – открыл доступ в орден русским подданным.

Почти параллельно шло сближение двух недавних противников – России и Оттоманской империи. Порта ещё в двадцатых числах июля 1798 года официально попросила помощи у России. И тут же 25 июля Павел I приказал Ушакову «немедленно отправиться в крейсерство около Дарданеллей» и в необходимом случае «содействовать с турецким флотом противу французов, хотя бы то и далее Константинополя случилось». В эти же дни обсуждался вопрос о направлении дивизии генерала И.В. Гудовича на территорию Порты «для содействия противу самих французов или их подражателей». Ставился также вопрос о направлении через территорию Порты в Неаполитанское Королевство для его защиты корпуса русских войск численностью 70–80 тысяч человек. Пока это всё было «возможными вариантами действий», предстояло выбрать целесообразный.

Реально Ф.Ф. Ушаков вышел из Севастополя к Константинопольскому проливу (Босфору) 12 августа. Союзного договора ещё не было, переговоры продолжались. Они велись уже и после того, как была сформированы и отправлены в Средиземное море соединённые русско-турецкие эскадры. Закончились переговоры подписанием договора между Россией и Турцией только к концу декабря 1798 года. С российской стороны переговоры все это время вел посланник в Блистательной Порте В.С. Томара (1740–1813 гг.) – колоритнейшая личность, сыгравшая огромную роль в последующих событиях.