Юрий Дрюков - Российские истории. Служение. Любовь. Рыцарство

Поэтому он, очень хорошо запомнивший штыковые атаки румянцевских гренадеров, встретил русского фельдмаршала с самыми высокими почестями. При этом король держал в руке уже новую треуголку, так как прежняя была потеряна им в Кунерсдорфском сражении,

«Приветствую победителя оттоманов, – обратился Фридрих Великий к Румянцеву, который преклонил перед ним победоносное чело свое. – Вы должны гордиться победами вашими, которые передадут имя Румянцева позднейшему потомству».

Король возложил на фельдмаршала орден Черного Орла, а своему генеральному штабу приказал явиться на квартиру к Румянцеву с почтением и с поздравлениями.

Войсками под командованием самого Фридриха на потсдамском полигоне будет представлена картина Кагульской баталии.

В Берлинской Академии наук в речи, произнесенной в честь наследника Престола Российского, особо отметят роль Румянцева: «Да будет герой этот долгое ещё время ангелом-хранителем России! Распространив ужас своего победоносного оружия за Дунаем, он ныне украшает берега Шпреи доблестями, не менее славными… Но чтобы достойно возвеличить мужа, который с храбростью Ахиллеса соединяет добродетели Энея, надобно вызвать тени Гомера и Виргилия…»

Во время этого приветствия Румянцев сидел подле короля, между тем как два принца Брауншвейгские и три Вюртембергские стояли…

Возвртясь в Отечество, граф Пётр Александрович снова вступил в управление Малороссией. Одновременно он продолжает обдумывать вопросы устройства российской армии. В мае 1777 г. в своем докладе Екатерине II он напишет, что мы должны «сразмерно способам и доходам своим ополчаться, и весьма уважать их источник, который мы поныне один к содержанию воинских сил имеем: я разумею народ, дающий для войска и людей и деньги, чтобы не размерным и бесповоротным взыманием оный не оскудить, и браться за средства такие, чтобы к поре грозящей и запас в деньгах иметь, и силы наши не чувствительно для самих умножать мы могли…»

Императрица продолжает благосклонно относиться к великому полководцу, но всё больше и больше уделяет внимание Потёмкину.

В русско-турецкой войне (1787—1791 гг.) Румянцев уже на вторых ролях. Потёмкин только один раз побывал у фельдмаршала. Изредка он посылал к нему дежурного генерала с приветствием. «Остальные генералы из подлости и раболепства редко посещали графа… Один только граф Александр Васильевич Суворов оказывал ему уважение; после всякого своего дела и движения, посылая курьера с донесением главнокомандующему, особенного курьера посылал с донесением и к престарелому фельдмаршалу так, как бы он еще командовал армией…» Война закончится подписанием Ясского мирного договора, который закрепил за Россией всё Северное Причерноморье, включая Крым.

Но Потёмкин умрет, и поэтому, когда национально-освободительная борьба в Польше достигнет наивысшего накала, Екатерина II снова обратится к Румянцеву, чтобы он возглавил войска, тем более что «всё войско самое любит вас и сколь оно порадуется, услыша только, что обожаемый Велизарий опять их приемлет, как детей своих, в свое попечение».

Оставаясь на Украине, Румянцев подвигал вперёд разные корпуса своей армии, снабдил Суворова словесным наставлением, сосредоточил полки под его знамена и благоразумными распоряжениями содействовал подавлению сопротивления восставших.

Хотя фактически во главе армии встал Суворов, но он преклонялся перед военным гением Румянцева и считал его приказания непререкаемыми.

За взятие Праги Суворов был удостоен высшего воинского чина фельдмаршала, а также пожалован имением в 7 тысяч душ и получил многочисленные награды.

Эти два великих полководца вместе представлены и на памятнике Екатерине II, и на памятнике «Тысячелетие России».

Учитывая же заслуги Румянцева, Екатерина II повелела 1 января 1795 г. «Сенату Нашему подвиги его [Румянцова] засвидетельствовать новою похвальною грамотою… сверх того пожаловали Мы ему в потомственное владение деревни; на вечную же память заслуг его воздвигнуть ему на иждивении казны Нашей, дом, с принадлежащими к нему внутренним убором и пред оным сооружить памятник, истребовав от него уведомление, в столице ли, или же в которой из своих деревень он предпочтет те строения, и представя Нам план и сметы, дабы Мы об отпуске потребной суммы могли учинить распоряжение».

Но Императрица умрет 6 ноября 1796 г.

А вскоре, 8 декабря, сражённый апоплексическим ударом «к сожалению целого отечества, генерал-фельдмаршал граф Пётр Александрович Румянцев-Задунайский в вечность преселился». Его похоронят в Киево-Печерской лавре.

Император Павел I повелел наложить военный траур на три дня, объявив при этом: «Румянцев во время царствования отца и матери моей прославился в России более чем Тюренн во Франции… за что и воздаю такую честь его памяти, какой еще ни один полководец не имел в моем Отечестве».

Значение Румянцева будет оценено и потомками.

Д. Ф. Масловский, русский военный историк и генерал-майор, в книге «Записки по истории военного искусства в России», вышедшей в 1894 году, напишет:

«Краткий перечень и общая характеристика деятельности фельдмаршала гр. Румянцева-Задунайского ближе всего выясняют выдающееся ею значение в иcтopии военного искусства в России… В этом смысле Румянцев был самым видным полководцем после Петра Великого, не имеющим себе равного и до позднейшего времени»…

В феврале 1798 г. Павел I повелит отпустить 82 441 рубль на сооружение на площади между Летним садом и Ломбардом обелиска в память побед генерал-фельдмаршала Румянцева-Задунайского. Составить проект памятника будет поручено архитектору Винченцо Бренна.

В начале 1799 г. обелиск «Румянцова победам» будет установлен на Марсовом поле, близ реки Мойки, напротив дома, пожалованного полководцу Екатериной II. Высота памятника составит 21,3 метра.

Но в 1801 г., когда рядом с ним поставят памятник Суворову, обелиск «Румянцова победам» перенесут на противоположный конец Марсова поля.

В 1818 г. по инициативе архитектора Карла Росси памятник снова сменит своё место. На этот раз его установят на плацу между зданиями Академии художеств и Первого кадетского корпуса (Меншиковский дворец), в котором, хоть и не очень долго, учился будущий фельдмаршал, «дабы юные питомцы сего училища… созерцали монумент его славы».

Позже вокруг памятника будет разбит сад.

Сейчас величественный обелиск, увенчанный золочёным бронзовым орлом с победно поднятыми крыльями, стоит в окружении высоких деревьев. И даже не очень заметен издали. Скромно стоит. Но ведь скромность была присуща и самому великому полководцу.

Когда Екатерина II пожелала, чтобы Румянцев-Задунайский, по примеру римских полководцев, «имел въезд в Москву на триумфальной колеснице сквозь торжественные ворота», то он решительно отказался от таких почестей.