Израиль Колин - От «Еврейского государства» Теодора Герцля к «Окончательному решению еврейской проблемы»

Гнет, в котором мы находимся, не делает нас лучшими. Мы, кажется, ничем не отличаемся от других людей, хотя правда не любим своих врагов и притеснителей – это совершенно верно; но только тот нам может нам это поставить в вину, только тот нас может нас в этом укорять, кто сам остается победителем в подобной борьбе чувств. Этот гнет, естественно, вызывает в нас ненависть, враждебное отношение к нашим притеснителям, что, со своей стороны, снова вызывает гнет, притеснения, и, не будучи в состоянии выйти из этого круговорота, мы вертимся как белка в колесе.

«Все-таки, – скажут мягкосердечные фанатики, – этого всего можно достигнуть при помощи всеобщей любви».

Нужно ли мне еще в самом деле доказывать, что это за сентиментальная болтовня? Кто хочет при теперешней борьбе за существование создать улучшенное состояние только во имя всеобщей любви людей, тот по меньшей мере утопист. Не отрицая, конечно, всего блага идеи всеобщей любви, я не могу, однако, не согласиться с тем мнением, что всеобщая любовь возможна только при светопреставлении; что же касается ассимиляции, то, поговорив уже о ней выше, я все-таки ни на одно мгновенье не соглашусь сказать, что желал бы ее. Наше своеобразное «я» известно и определенно и вопреки всем унижениям слишком высоко, чтобы желать его гибели, его уничтожения. Но, может быть, мы могли бы повсюду среди народов, нас окружающих, незаметно разрастись или, напротив, рассеявшись, не оставить после себя и следа, если бы нам только в течение двух поколений дали полный покой. Но нас не оставляют, а напротив, каждый раз через короткие промежутки времени из-за терпимости к нам возникает все большая и большая вражда. Наше благополучие, кажется, заключает в себе нечто раздражающее, ибо свет уже в течение многих веков привык видеть в нас самых жалких бедняков среди остальных, не желая при этом по своему ли незнанию или из-за злого характера понять, что наше благополучие ослабляет нас, а наша отчужденность – уничтожает. Только гнет приводит нас к прежнему состоянию, только ненависть наших соседей заставляет нас чуждаться их, только притеснения побуждают нас volens nolens составлять ту историческую группу, которую так легко узнать по роковым ее признакам. Мы – особый народ, но быть таким заставляют нас обстоятельства; мы составляем государство в государстве, но к этому нас побуждают; враг делает нас такими против нашего желания, и это мы наблюдаем сплошь и рядом в истории. В несчастье мы сплачиваемся и неожиданно обнаруживаем нашу силу. Да, у нас есть эта сила, чтобы создать государство, и, чего доброго, даже образцовое! Мы имеем все физические и материальные средства, необходимые для подобного дела, но прежде чем поговорить об этом подробно, прежде чем коснуться наших умственных деятелей, нашего духовного материала, не лучше ли было бы познакомиться с главными пунктами плана, по которому все это создается.

Всякий план в своем основном виде прежде всего должен быть прост, иначе он не будет удобопонятным всякому, знакомящемуся с ним. Наш план в сущности таков: если бы нам дали достаточную территорию на началах сюзеренства для нашей справедливой необходимости, предоставив обо всем остальном позаботиться уже нам самим, то все создалось бы само собой. Возникновение нового сюзеренства не смешно и не невозможно; ведь на наших же глазах создавалось подобное, мы это переживали и наблюдали даже у народов, менее зажиточных, менее образованных, и к тому же значительно слабее. Этим вопросом могли бы заняться правительства тех стран, которые свободны от антисемитизма.

Чтобы исполнить эту задачу, очень простую в принципе, необходимо создать два общества: Союз из евреев и Еврейское общество. Союз должен быть органом созидательным, а Общество – органом исполнительным. Общество могло бы заведовать ликвидацией дел лиц, эмигрирующих из каких-нибудь стран, а с другой стороны, оно могло бы организовать на местах нового поселения необходимый движимый и недвижимый инвентарь, не допуская, однако, эмиграции евреев быть сплошной и быстрой. Нет! Эмиграция должна совершаться медленно и продолжаться десятки лет, имея своими пионерами сначала самых бедных, строящих по заранее обдуманному плану города, улицы, мосты, железные дороги, телеграфы, регулирующих пути и, наконец, заботящихся о собственных домах в городах, которые они избрали бы своим постоянным местом пребывания, обрабатывая эту страну. Их работа создала бы спрос и предложение, эти вызвали бы к жизни рынки, а последние привлекли бы новых поселенцев, причем каждый являлся бы туда добровольно, на собственный риск и издержки. Труд, который тратился бы на обработку земли, поднимал бы ценность страны. Евреи быстро поняли бы, что для их предприимчивости, которую до сих пор так ненавидят и позорят, открылась бы новая сфера деятельности, открылись бы новые владения. Но если хотят создать государство, то переселять необходимо не en masse, что веками и тысячелетиями считалось единственным возможным. Странно и неразумно возвращаться к старой культуре, о чем мечтают некоторые сионисты. Если бы нам, например, пришлось очистить страну, в которой кишат дикие звери, разве мы поступили бы так, как поступал европеец в пятом столетии. Мы не вышли бы на медведя в одиночку с одним копьем и мечом, но, устроивши правильную облаву, чтобы загнать зверя в одно место, послали бы ему мелинитовую бомбу. Или, если бы мы захотели что-нибудь построить, разве мы делали бы так, как делали раньше? Мы строили бы смелее и изящнее, чем это делали раньше, так как у нас имеются все средства, о которых в пятом, примерно, столетии даже и не мечтали. Когда всё таким образом благодаря нашему бедному классу было бы готово, средний, более зажиточный и имущественный класс пошел бы на смену во главе со средним интеллигентом, имеющимся у нас в большом избытке. Итак, пусть вопрос о переселении евреев будет поставлен на очередь и пусть каждый выскажется, но это ничуть не значит, что должно произойти разногласие, так как в этом случае все дело может погибнуть. Кто не согласен, тот может остаться, равно как и безразличны возражения отдельных личностей; кто же согласен, тот пусть станет под наше знамя, содействуя успеху дела словом и делом. Евреи, согласившиеся и присоединившиеся к нашей идее о государстве, составят Еврейский союз, который получит уполномочия и первенство в правлении и сможет говорить и действовать от имени евреев. Он составит как бы зерно государства, и тем самым государство уже будет основано, а раз остальные государства окажутся настолько подготовленными, чтобы отдать евреям в сюзеренство какую-нибудь нейтральную страну, то о принятии этой страны и ее устройстве опять-таки позаботился бы Союз.