Коллектив авторов - Латышские стрелки в борьбе за советскую власть

В Москве особенно вызывающе вели себя эсеры и анархисты. Однажды я участвовал в разоружении анархистской банды, занимавшейся грабежом и разгулом. Анархисты, занявшие какой-то особняк, заперли ворота и предупредили нас, что, если мы попробуем ломиться, они ответят огнем. Мы немного отошли, и один из наших стрелков подложил под ворота взрывчатку. После взрыва не осталось ничего ни от ворот, ни от стекол в окнах особняка. Видя, что шутить с ними не станут, анархисты один за другим стали выходить на улицу. Всего их набралось человек двести. В особняке мы нашли много оружия, большие запасы разных продуктов, много вина.

В июле 1918 года мы участвовали также в ликвидации мятежа левых эсеров. Этот враг был более опасным. Эсеры пригласили нас принять участие в совместном с ними собрании в одной из школ за стенами Кремля. В приглашении нам предлагалось явиться без оружия, а мы без оружия почти никогда не ходили; кроме того, само это мероприятие эсеров вызывало подозрение. Выяснилось, что эсеры хотели ослабить охрану Кремля, но это им не удалось. Стрелки на эсеровское собрание не пошли, а поднятый эсерами мятеж вскоре был подавлен. После ликвидации этого мятежа я стоял однажды на посту у кабинета Владимира Ильича. Проходя мимо, Ленин дал мне «Правду» и сказал, чтобы я прочитал статью о предательстве эсеров. После обуздания анархистов и подавления мятежа эсеров в Москве стало гораздо спокойнее.

В Кремле я имел возможность прослушать доклад Ленина о международном и внутреннем положении. Владимир Ильич говорил без конспекта, ясно, понятно и очень убедительно, простым языком.

Во второй половине 1918 года наш батальон был реорганизован в 9-й латышский стрелковый полк. В Кремле нас сменил интернациональный батальон, и мы уехали на фронт.

В первом бою мы встретились с белоказаками. Из поезда мы вышли на станции Новохоперск и, перейдя через реку Хопер, двинулись в наступление. Вместе с нами шли китайские добровольцы. В первый день мы заняли три населенных пункта, во второй – два. После этого нас перебросили на Поворинский участок фронта. Там мы атаковали станцию Алексиково и после ожесточенного боя взяли ее.

Комитет 7-го Бауского латышского стрелкового полка получил телефонограмму от Исполнительного комитета латышских стрелковых полков (Исколастрела), в которой полку предписывалось занять город и железнодорожную станцию Валмиера, чтобы задержать движение войсковых частей, верных Временному правительству, с фронта в Гатчину, где находился Керенский.

Члены полкового комитета сообщили командиру полка подполковнику Мангулу содержание телефонограммы и ждали его указаний. Мангул, основательно подумав, ответил: «Как до сих пор я был командиром полка, вашим старшим офицером, отцом и учителем, так и впредь я остаюсь с вами. Я признаю Советское правительство и выполню распоряжение Военно-революционного комитета» [5] В 1919 году Мангул перешел на сторону белых. . Члены полкового комитета просили Мангула немедленно отдать соответствующие приказы командирам батальонов и начальникам команд и частей, что и было сделано без промедления. Командиров 1-го и 2-го батальонов штабс-капитанов Фрица Биркенштейна и Эвалда, командира 7-й роты штабс-капитана Муйжелиса, отказавшихся выполнить приказы и распоряжения Военно-революционного комитета, арестовали. Арестовали и других 35 офицеров, которые заявили, что признают только Временное правительство и подчиняются приказам командира корпуса. Арестованных офицеров мы отвезли в Валмиеру и заключили в тюрьму. Там они вначале отказывались принимать солдатскую пищу, плевали в котелки, требовали, чтобы им готовили на офицерской кухне, и предлагали деньги, чтобы в городе им купили колбасы и белого хлеба. Вскоре, однако, господа офицеры вынуждены были смириться со своим положением.

Вступив в Валмиеру через Кокмуйжу 29 октября после полудня, полк не встретил никакого сопротивления со стороны верных Временному правительству воинских частей. На железнодорожную станцию Валмиера прибыл один поезд с казаками, чтобы отправиться в Гатчину в распоряжение Временного правительства. Наша 1-я рота и пулеметная команда получили задание вместе с другими ротами высадить казаков из поезда либо разоружить их, если они не согласятся вернуться на фронт. Мы предъявили казакам эти требования. Вначале казаки не хотели было их выполнять, но, увидев, что латышские стрелки не шутят и залегли в цепь с тремя пулеметами, подчинились, вышли из вагонов и расположились в окрестностях Валмиеры.

Нашу 1-ю роту разместили в Валмиерской учительской семинарии, в большом зале которой мы часто устраивали концерты и представления для валмиерской молодежи. Драматический кружок стрелков работал хорошо – мы декламировали, читали лекции о международном положении и по другим общественным вопросам. В полковом оркестре было 45 трубачей. Жители Валмиеры постоянно посещали наши концерты. В задачу полка входило несение гарнизонной службы, поддержание образцового революционного порядка в городе, на железнодорожной станции и в окрестных волостях. Учитывая лояльное поведение в отношении Советского правительства командира полка Мангула, прапорщика Микельсона и некоторых других офицеров, стрелки не сняли с них погоны, как со многих других офицеров, например с бывшего командира 1-й роты, позднее 1-го батальона, штабс-капитана Фрица Биркенштейна.

Мой бывший ротный командир штабс-капитан Биркенштейн, бывший народный учитель, по партийной принадлежности был заядлым социал-демократом меньшевиком. Он часто спорил со стрелками нашей роты, которые защищали политику большевиков. Во время этих споров можно было убедиться в том, что Биркенштейн – смертельный враг большевиков. Как только мог, поносил он В.И. Ленина, упирая на то, что Ленин и другие большевики во время войны проехали через Германию в пломбированном вагоне и т. д. В то же самое время он превозносил Карла Каутского и других вожаков социал-демократов. В октябрьские дни его арестовали за отказ подчиниться распоряжениям Военно-революционного комитета. Таким же ярым врагом большевиков был заносчивый, высокомерный и честолюбивый командир 7-й роты штабс-капитан Муйжелис. Грубым и резким был командир 4-й роты капитан Беркис, которого стрелки терпеть не могли.

Прошло несколько дней после того, как полк вошел в Валмиеру, когда к нам явился делегат II Всероссийского съезда Советов и представитель ЦК СДЛ Яков Петерс. В валмиерской лютеранской церкви мы устроили митинг рабочих, крестьян и стрелков, украсили церковь зеленью, транспарантами, лозунгами и флагами. Собралось так много трудящихся, что яблоку упасть было негде. Я. Петерс поднялся на кафедру и начал рассказывать о победе социалистической революции и о международном положении, о событиях в Петрограде и о ближайших задачах латышского народа. Когда товарищ Петерс кончил речь, все как один спели «Интернационал». Старики и старушки, вытирая слезы радости, говорили: «Всю жизнь прожили, но такой горячей речи, да еще с церковной кафедры, не слыхали». Напротив, представители валмиерской буржуазии – домовладельцы и торговцы вместе со священником Нейландом – ругались, что-де стрелки и рабочие осквернили храм Божий, богохульничали и святотатствовали с красными тряпками (т. е. флагами).