Аркадий Казанский - Данте, «Комедия». История, застывшая в слове. Книга 3. «Рай». Комментарии Аркадия Казанского

Считалось, – свет Божества доходит до нас через отверстия (скважности) хрустальных Сфер, обращающихся вокруг Земли, а большее или меньшее сиянье этого света, согласно учения Плутарха, происходит от разной скважности (проще говоря дырявости) хрустальных Сфер, несущих звёзды и планеты. Именно так объясняли, с одной стороны, видимое обращение небосвода вокруг неподвижной Земли; с другой стороны, происхождение света звёзд, Солнца, Луны, планет и вообще всех светящихся объектов Вселенной, включая кометы и метеоры. Получалось, – Солнце светит не своим светом, а пропускает через свою «скважину» свет Сферы огня = Эмпирея = Перводвигателя.

Человек, – Прометей своего времени, зная, сколько нужно усилий и времени для поддержания огня в очаге, когда видел светящиеся объекты Вселенной, главным из которых являлось Солнце, не мог понять, – за счёт чего они светятся? Не различая между собой Солнце и Луну, звёзды и планеты, он считал их равноправно горящими объектами небосвода. Пределом этого понимания стало представление, – кто-то поддерживает их огонь, как человек в очаге, а, раз эти небесные объекты (за исключением Луны), светятся постоянно, это должен быть кто-то, высший их всех – непостижимый умом бог.

Сегодня даже невозможно себе этого представить. А гениальный Данте, словно посмеиваясь над нами, позволяет прочесть эти строки совершенно по-другому. Зная, – Земля вращается вокруг Солнца, струящего лучи и проницающего всё своей славой, он именно его и помещал в центр «Солнечной Системы», остальные объекты которой светят отражённым светом.

Твердь, где свет лучей и славы Солнца восприят был всего полнее, – наша любимая планета Земля, которая, воспринимая свет Солнца ( Создателя, Перводвигателя, Эмпирея ), воссияла ещё и светом Разума.

Разум человеческий способен достичь невероятной высоты и глубины познания, в то время, как память человеческая не властна следовать путём своих ярчайших умов. Поэтому учёный, взлетевший к неизведанным высотам мысли, либо нисшедший к невероятной глубине суждений, не может рассчитывать на понимание людьми своего века, и не только своего.

Эта истина справедлива и на сегодняшний день, а что там говорить о XVIII веке, когда начала истины о строении Вселенной, доступные небольшому кругу учёных, были смертельно опасны для Церкви и правящих кругов (помазанников Божьих), так же, как смертельно опасен был сам учёный – носитель истины. Только-что был сожжён на костре друг и учитель Данте – Джордано Бруно и это был далеко не единственный костёр XVIII века. Перечень великих учёных, сожжённых инквизицией в XVIII—XIX веках потрясает, хотя Церковь постаралась стыдливо отодвинуть эти костры вглубь веков.

Поэт, оберегая в душе память о святой стране своего детства – России, сделал именно её предметом своих песен.

Поэт вознёс горячую молитву Олимпийскому богу, отцу и покровителю Муз – Аполлону (Фебу, Тимбрею), сыну Верховного Олимпийского бога Зевса-Громовержца, прося у него силы, чтобы достойно свершить последний тяжкий труд. Аполлон увенчивал великих поэтов и музыкантов лавровым венком, с которым мы привыкли видеть изображения самого Данте.

В лавр была превращена нимфа Дафна, дочь бога реки, Пенея, убегавшая от преследовавшего её влюбленного Аполлона (Метам. I. 452—567).

Поэт приступил к концу ристанья (сраженья), сражаясь словом.

До сих пор он нуждался в покровительстве одной из двух вершин Парнаса – Иппокрены, на которой обитали Музы. Теперь ему потребовалось содействие второй вершины – Кирры – обители самого бога Аполлона. Он захотел уподобиться Аполлону, богу Дельф, как победителю в музыкальном состязании с Марсием.

Марсий – сатир, состязавшийся в музыкальном искусстве с богом Аполлоном, который, победив Марсия, содрал с него живого кожу (Метам. VI, 382—400).

Данте желал, призывая на помощь бога Аполлона, явить тень державы осиянной – ввести в бессмертие истинную историю России иносказаниями и датами, рассыпанными в «Комедии», чтобы потомки смогли восстановить по фрагментам костей весь скелет.

Для этого поэт был готов стать в сень листвы, желанной Аполлону, чтобы получить из его рук венец, заслуженный бессмертной поэзией. Чтобы совершить великий подвиг написания «Комедии», он жаждал превзойти искусством самого бога Аполлона, рискуя оказаться в положении Марсия.

Настолько редко лаврами венчали правителя или поэта, что Данте испытывал по этому поводу глубокий стыд. Но бог Аполлон в этом не был виновен. Мало правителей, мало поэтов, стремящихся к вечной славе, а ещё меньше достойных называться великими, заслужившими честь венчания лавровым венцом. Поэт назвал Аполлона отцом и сказал, – тому должно быть в радость, когда кто-либо поднимет взор к пенейским листьям – листьям лавра, желая заслужить столь высокую награду. Он выразил желание, чтобы из искры возгорелось пламя, чтобы пришли лучшие его и обратили мольбы в сторону Кирры, обители бога Аполлона.

Что это, как не горячий призыв и завещание потомкам: «Поймите „Комедию“ и найдите ответы на загадки, рассыпанные в ней, чтобы услышать с Кирры голос бога Аполлона!»