Алексей Миронов - Правда о языке. Язык Адама и Сифа – Великий Русский Язык

В человеке отличительное от прочих тварей свойство есть дар слова. Отсюда название словек (то есть словесник, словесная тварь) изменилось в цловек, чловек и человек.

Имя славяне сделалось из славяне, то есть словесные, одаренные словом люди.

Каждое вводимое в употребление чужеязычное словоне только отнимает у разума свободу и способность распространять и усиливать язык свой, но приводит его в безсилие и оскудение.Уступая больше и больше сей мнимой необходимости, щеголяя чужими словами, мы наконец перезабудем свои, смешаем остальные с чужеземными, и растеряв собственных слов своих корни и значения, сделаем из славено-россииского языка, из сего подьемлющего главу свою из глубокой древности сторукого великана, такое сухощавое и слабое греко-латино-немецко-французское дитя, в котором не останется ни ума, ни силы. Навык, конечно, много может над нами, но должно ли покорять ему рассудок? Скажут: одни ли мы употребляем чужие слова; других народов словари наполнены ими.

Новейшие языки не могут служить нам образцами.Они по необходимости должны заимствовать слова свои из других языков; но наш древний язык не имеет в том нужды. Он может из каждого собственного корня извлекать ветви, сколько ему потребно.

Вся осторожность должна состоять в том только, чтобы знать свой языки уметь согласно с разумом и свойствами его извлекать сии ветви; ибо невежественное извлечение собственных ветвей еще хуже испортит его, нежели принятие иностранных слов.

От начала первых времен, когда отца называли ата, между сим словом и словом отечество прошло несколько веков. Из многих доказательств явствует, что все нынешние народы называют отца тем же самым словом, каким Адама называли дети его, внучата и правнучата. Слово Адам есть соединение слогов ад и ам, из коих каждое означало, как и ныне во многих языках, отца.

Во всех наречиях следы славенского языка

Каким образом, видя повсюду следы славенского языка, усомнимся, что не он есть самый древнейший? Другие языки должны прибегать к нему для отыскивания в нем первых своих начал.

Иначе и быть не может, поскольку все народы происходят от первого народа.Никто из них не был создан особо, с особыми гласоорудиями; всяк заимствовал язык свой от отца своего и передавал сыну. Цепь сия никогда не прерывалась:следственно, первого народа первобытный язык должен непременно дойти и до самых последних племен человеческого рода.

Посмотрим еще, как иностранцы толкуют происхождение слов. Без верного путеводителя, то есть древнего языка, подобные изыскания часто ошибочны.

Например, слово «ночь»: пусть на другом языке покажут мне коренное значение ближайшее, чем нет очей, тогда я поверю, что не другие языки взяли его с славенского, но славенский от одного из них.

Итак, славенин может, чрез открытие в языке своем корня, видеть, каким образом текущая из него мысль, переходя от одного смежного понятия к другому, порождает стебль и ветви общего многим языкам древа. Он доберется до коренного значения, как своих, так и чужих колен и ветвей; но иностранец без славенского языка встретит великие в том затруднения и препятствия.

Таким образом, слова сии, будучи отторжены от корня, становятся неизвестно откуда произошедшими.

Вот преимущество славенина: он по корням языка своего может доходить до коренного смысла чужеязычных слов, неизвестного тем самим, кто употребляют их!

Немецкий язык был некогда славенский

Птица рябчик по-немецки называется rabhun. Слово hип означает курицу. Неоспоримо, что в сем сложном слове часть его rab есть прилагательное, означающее род курицы. Но в немецком языке оно ничего не значит, а потому значение надлежит искать в славенском, где птица эта, по рябости или пестроте перьев своих, именуется рябчик. Вот почему немец рябчика называет рябою курицей.

Немецкое stein значит камень. Но слово сие есть славянское стена. Объясним причину, по какой два народа одно и то же слово, от общего предка, употребляют в разных значениях. Камень, один, составляет иногда целую гору или скалу, бока которой часто бывают так утесисты, что представляют зрению вместе и камень, и стену. Такое соединение двух понятий в одном предмете подает повод переходить от одного к другому.

Немец, славенское слово изменив в stein, хотя и стал разуметь под ним не стену, а камень, однако прежнее значение не совсем истребил. Отсюда печную трубу называет он schornstein. Слово сие очевидно составлено из schorn и stein. Не ясно ли, что это славенские слова черн и стена, поскольку означают черную стену, или стены, закоптелые от дыма. Без знания славенского языка каким образом из понятия о камне (stein), соединенного с каким-то неизвестным в немецком языке словом можно сделать понятие о трубе? schorn, без сомнения, слово славенское: немец, не имея буквы ч, не может иначе сказать черн, как шорн.

Немец под словом gatte разумеет супруга, мужа. В старинном русском языке находим мы название хотя, тоже означающее супруга или мужа. Между gatte и хотя главное различие делает буква g, но она есть точно такое ж гортанное произношение, как h и сh. Следовательно, gatte может легко быть одно и то же с славенским хотя, но славенский имеет начало свое от хотение (желание, вожделение), подобно, как милый от умиления души. Немецкое, напротив, без славенского не может быть истолковано.

В других языках не видим мы происхождения сих слов, а в славенском видим. Зачем вместо азбуки алфавит?

Азбука наша (по другим наречиям, буквица) письменами или буквами своими, по порядку читаемыми, составляет некоторый полный смысл,содержащий в себе наставление тому, кто начинает их произносить, напоминая и твердя юному ученику о важности своей и пользе обучаться языку. Она говорит: аз, буки, веди, глагол, добро, живете, земля, иже, како, люди, мыслете, наш, он, покой, рцы, слово, твердо, то есть: я есмь нечто великое, ведай, глаголание добро есть, живете на земле и мыслите, наш это покой, рцы слово твердо.

Даже первое преподаваемое у нас юношам основание, буквы, стали называться не по-нашему, так что иностранцы, как бы в насмешку, пишут: Б, letter de l’alphabet Russe, appelee anciennement буки, еt maintenant бе. (Б, буква русского алфавита, раньше называемая буки, а теперь бе). Вот до каких в словесности успехов достигла наконец Россия: из буки сделала бе ! Скоро слово азбука будет для нас чуждо, непонятно, потому что имена аз и буки со временем истребятся и абесея их будет для нас вразумительнее. Также и в складах наших произойдет великое преобразование: нам уже нельзя будет по-прежнему складывать слов былъ, ходилъ, дядя, человъкъ, буду, щитъ, потому что в чужих абесеях нет наших букв еры, херъ, я, червь, у, ща. Может быть, напоследок привыкнем по их буквам говорить: 6iл, годiл, дiадiа, тшеловiек, боудоу, стщит.