Николай Дубровин - История войны и владычества русских на Кавказе. Назначение А.П. Ермолова наместником на Кавказе. Том 6

В самом начале волнений толпа вооруженных окружила Телав и 9 февраля потребовала от русских властей, чтобы они оставили город.

«Господа телавский комендант и исправник! – писали инсургенты [29] Акты Кавк. археогр. комиссии, т. V, № 97. . – Клянемся вам Богом, святым крестом и Евангелием, мы все, здесь собравшиеся, что если последуете сему нашему совету и мирно выйдете, то как против нашего брата и отца не согрешим, так и вам ничем не повредим и против вас не согрешим. Где только были войска: в Кизике (Сигнахе), на Арагвах, в Сагореджо по сю сторону Куры, в целой Кахетии, также в Карталинии, везде их истребили и нигде уже нет русских, и где таким образом покорились, то благополучно освободились. Клятвою вас уверяем, что по выходе получите мир, и если сему совету не последуете, то, исполнивши долг свой, отныне мы ничего не пришлем вам сказать. Ведь вы видите, эти войска все против вас собрались; верьте, у вас помощи уже никакой нет, – не умирайте!»

Запершаяся в Телаве команда и представители русской власти предпочли однако же умереть, чем сдаваться, и предложили собравшейся толпе разойтись по домам. Восставшие отказались исполнить этот совет и 13 февраля отправили новое требование сдать им город и крепость.

«Комендант, исправник, и вообще собравшиеся в крепости! – писали они. – Письмо ваше мы получили и, что советовали – все уразумели, которое было писано по глупости; мы давно вас знаем и не обманемся, как ребенок. Будьте уверены, что не только мы против вас, но все наши братья, целая Кахетия и Карталиния за ваше зверское притеснение восстали против вас; нам с вами мириться невозможно, довольно: более не обманемся. Знайте и то, что маркиза казахцы убили в Сала-Оглы; в Кизике войска ваши истреблены кизикцами и джарцами, так равно в Ворчало, в Карталинии, на Арагвах и Сагореджо – вам более помощи нет.

Мы не хотели, так как вы, христиане, напрасно пролить кровь и теперь советуем вам: все мы против вас и клянемся, что если выйдете добровольно, то будете счастливы и избавитесь смерти и никакого вреда вам не будет – клятвою клянемся и поверьте; а если совету сему не последуете, то преданы будете без пощады смерти. Мы отсюда не отступим, и не думайте об этом, чтобы мы не могли взять крепость».

Угрозы эти остались одними словами: среди восставших не было единодушия и единства в действии; они были плохо вооружены и, имея только одно орудие, не решались предпринять штурм. Обложивши со всех сторон Телав, инсургенты отрезали все пути сообщения и намерены были продолжительной блокадою достигнуть своей цели; но прошел месяц, а осажденные не сдавались. Перенося всевозможные лишения, гарнизон дождался прибытия главнокомандующего, который 4 марта появился с отрядом в виду г. Телава.

Оставив пехоту за деревней Цинандали в семи верстах от крепости, маркиз Паулуччи поехал, с 50 казаками и с некоторыми преданными нам грузинскими князьями, вперед, к крепости. Заметив приближение главнокомандующего, инсургенты рассыпались в разные стороны, бросили начатые траншеи и в них одно шестифунтовое орудие.

Телав был освобожден, и с занятием его последние шайки инсургентов были разогнаны. Волнение в Кахетии на время прекратилось, о чем и было объявлено в Грузии, Имеретин и сообщено начальникам войск в ханствах.

С окончанием беспорядков из разных деревень Кахетии были представлены правительству солдаты, спасенные жителями от преследований народной ярости; многие грузины скрывали их у себя под именем рабов. Такие поступки доказывали, что туземцы не питали вражды к русскому правительству и не желали нарушать присяги, данной русскому императору: они восстали против злоупотреблений и недобросовестных исполнителей предначертаний правительства. Маркиз Паулуччи скоро узнал истинные причины волнений и не счел возможным скрыть их от императора Александра I.

«Причины происшедшей здесь революции, – доносил он [30] Во всепод. рапорте от 26 марта 1812 г. Акты Кавк. археогр. комиссии, т. V, № 97. , – по моему образу мыслей и сколько я мог видеть, заключаются: в безнравственности вообще, царствующей здесь между российскими чиновниками, которые, не имея правил религии, пускаются на большие или меньшие преступления. Подарки в числе злоупотреблений не последнее занимают место, и, к несчастью, при том часто на сие зло подавали право самые примеры, начальников, которые, наподобие азиатских сардарей, ханов и пашей, считали подарки, как приобретение законное и как одолжение за услугу».

С одной стороны, лихоимство чиновников, а с другой – неудовольствие дворянства, лишившегося своих прав с уничтожением моуравств и причислением в казну церковных и казенных имений, которыми управляли дворяне на правах собственности, – все это давало прекрасную почву для интриг членов бывшего царского дома и подготовило восстание. К этому присоединялось медленность русского судопроизводства и, наконец, по словам маркиза Паулуччи, тысячи «делаемых подлостей чиновниками провиантского ведомства, которых, невзирая на всю мою бдительность и строгость, в краткое время моего здесь командования, я не имел еще времени открыть всех и остановить зло, которого, в тягость народу и в разорению казны, они не перестают здесь делать с самой смерти генерала князя Цицианова».

Желая искоренить зло и устранить причины в народному неудовольствию, маркиз Паулуччи не находил другого средства, как устранить провиантских чиновников от покупки хлеба, поручив это дело гражданскому губернатору, при содействии частных лиц.

Вместе с тем, признавая несостоятельность уездных судов, главнокомандующий учредил в Сигнахском и Телавском уездах особые временные суды , в которых разбирались дела по законам царя Вахтанга, за исключением дел уголовных, рассматривавшихся по русским законам.

Грузины скоро оценили распоряжения главнокомандующего и с сожалением узнали, что маркиз Паулуччи оставляет Закавказье. Политическое положение России и неизбежность войны с Наполеоном побудили императора Александра I собрать вокруг себя людей, известных своим боевым опытом и военными дарованиями.

«Отличное ваше служение, – писал государь маркизу Паулуччи [31] В рескрипте от 16 февраля 1812 г. , – обратило особое мое на вас внимание. Я, желая по достоинствам вашим употребить вас с большею блистательностью, повелеваю вам прибыть в С.-Петербург, а начальство над Грузиею сдать генерал-лейтенанту Ртищеву».

Последний был совершенно неизвестен грузинам, и дворянство отправило в Петербург князя Захара Андроникова, с полномочием подать прошение на высочайшее имя об оставлении маркиза по-прежнему в звании главнокомандующего в Закавказье; но государь не признал возможным изменить своего решения.