Анатолий Иванов - Истории и легенды старого Петербурга

С 1798 года, после перевода полка в другое место, освободившиеся участки стали распродавать всем желающим. Постепенно прежние названия заменялись новыми или подвергались переосмыслению: так, уже в 1809 году Хлебников переулок превратился в Хлебный, а к бывшему Озерову пристало видоизмененное Озерной, или Озерный, старое же вышло из употребления и забылось.

Забылось и другое название, несмотря на то что оно выбито на мраморной доске, укрепленной на здании Старого Эрмитажа со стороны Зимней канавки у Дворцовой набережной. На ней русскими и латинскими буквами сделана надпись: «Почтовая» – и указаны часть города и квартал (1-я Адмиралтейская, 1-й квартал). Она относится к набережной Зимней канавки (почему доска и обращена в ее сторону), носившей некоторое время наименование Почтовой улицы. В подтверждение можно привести объявление, помещенное в № 17 «Санкт-Петербургских ведомостей» за 1775 год: «Иван Фази, нынешний придворный часовой мастер, живший прежде сего в Неймановом доме, ныне живет в доме Кошелева у Зимней канавки, подле дому Шепелева, что в Почтовой улице». (Дом генерал-поручика Р.М. Кошелева стоял на месте Старого Эрмитажа, а дом обер-гофмаршала Д.А. Шепелева – на месте Нового Эрмитажа. – А. И.)

Но почему же набережная Зимней канавки именовалась Почтовой? А дело в том, что к началу 1732 года взамен обветшавшего мазанкового почтового двора, находившегося до пожара 1735 года на месте Мраморного дворца, был построен новый, каменный, более обширный и удобный. Находился он там, где ныне жилой дом бывшего штаба гвардии (ул. Миллионная, 38).

Первое упоминание о нем находится в тех же «Ведомостях» в начале 1732 года. В течение последующих пятидесяти лет, до постройки нового здания на Почтамтской улице, все почтовые операции совершались в доме на Миллионной; там же в 1730-х годах происходили и публичные аукционы. Вступив на престол, император Павел распорядился снести старое здание почтамта вместе с двумя другими, смежными, возвести на этом месте экзерциргауз, позднее перестроенный А.П. Брюлловым. От старого почтового двора осталось лишь воспоминание, увековеченное на мраморной доске.

Тему о названиях хотелось бы завершить рассказом о трех топонимах, два из которых не объяснены, а один – объяснен неправильно.

В Петроградском районе, между Колтовской (ныне Адмирала Лазарева) набережной и Глухой Зелениной, пролегает небольшая улица с непонятным названием – Резная. Может быть, некогда здесь селились резчики по дереву? Но никаких сведений о такой слободе нет. Да и неоткуда было ей взяться в этой части города, где проживал военный люд, служивший в Невском гарнизонном полку, звавшемся по фамилии его командира Колтовским, и мастеровые, приписанные к зелейному, то есть пороховому, заводу, чем и объясняется первоначальное наименование улицы – Средняя Зелейная. К тому же будь оно образовано от резчиков, то звучало бы по-иному – Резинковая, или Резникова, но никак не Резная.

И вот как-то, просматривая в библиотеке «Санкт-Петербургские ведомости» за 1777 год, наткнулся на любопытное объявление: «На Санкт-Петербургской стороне в Колтовской на берегу малой Невки противу рыбной ловли Крестовского острова г. пример-майор (премьер-майор, старший, ибо были еще и секунд-майоры, младшие. – А. И.) фон Резен продает дом… с принадлежащею к оному немалою землею…»

Зная, что рыбная тоня (место, где рыбаки забрасывали невод) на Крестовском острове существовала как раз напротив того участка Колтовской набережной, откуда берет начало Резная улица, нетрудно догадаться, что ее название произошло от измененной на русский лад немецкой фамилии Резен.

Не одно старинное петербургское название возникло путем замены чужеземного слова понятным и привычным. Вспомним хотя бы такие: остров Голодай – от искаженной английской фамилии Голлидэй; Дунькин (ныне Крестьянский) переулок – столь же свободное переосмысление шотландской фамилии Дункан; или Коломна, происшедшее от слова «колонна», в значении «просека». Примером такой же народной этимологии является и Резная улица.

Другое, не объясненное до сих пор название носит Заячий переулок, который находится в Центральном районе, между Суворовским проспектом и Дегтярным переулком. Название это сравнительно недавнее, ему немногим более ста лет. До 1886 года переулок именовался Глухим, а поскольку в других частях города имелись еще два Глухих переулка, в городскую думу было внесено предложение о переименовании его в Слоновый. Напомню, что Суворовский проспект также именовался в то время Слоновой улицей – от расположенного здесь когда-то Слонового двора.

Этот вопрос Дума рассмотрела 5 октября 1886 года, и переулок переименовали, но не в Слоновый, как предлагалось, а в Заячий. Очевидно, гласные сочли, что по своей незначительности он не может претендовать на большее. Если же говорить серьезно, то причиной тому было желание избегать одинаковых названий. Тогда еще никто не мог предвидеть, что через четырнадцать лет Слоновая улица превратится в Суворовский проспект.

Что касается третьего названия – река Ждановка, то здесь, казалось, была полная ясность. В книге «Почему так названы?» утверждается, что пошло оно от фамилии ученых-мастеров, братьев Ивана и Николая Ждановых, участок которых, полученный ими в XIX веке, тянулся по Петровскому острову, вдоль берега безымянной дотоле речки. Здесь братьями, изобретателями весьма популярной в середине прошлого столетия «ждановской жидкости» для истребления зловония, был построен химико-аптекарский завод. На первый взгляд версия вполне убедительная и не вызывала никаких сомнений до тех пор, пока в тех же «Санкт-Петербургских ведомостях» за 1778 год не было найдено: «Состоящий на Санкт-Петербургской стороне по берегу речки Ждановки близ кадетского шляхетского инженерного корпуса… продается деревянный дом…»

Вот тебе и на! Выходит, название речки существовало задолго до появления здесь указанных заводчиков. Но самое интересное заключалось в том, что, как оказалось, название действительно было связано с братьями Ждановыми, только не с Иваном и Николаем, а Иваном и Семеном, жившими здесь не в начале XIX века, а на сотню лет раньше, и не на Петровском, а на Петербургском острове. Вот какие бывают совпадения!

А выяснилось это следующим образом. В предисловии ко второму тому сочинений известного экономиста и публициста петровского времени И.Т. Посошкова, изданному в 1863 году, приводятся выдержки из показаний, данных Посошковым в 1725-м в Тайной канцелярии, вскоре после ареста (после смерти Петра I он подвергся несправедливым обвинениям и кончил жизнь в Петропавловской крепости): «А в допросе сказал, недвижимого у него, Ивана, имения в Санкт-Петербурхе на санктпетербургском острову, в Малой Никольской улице, двор его в приходе церкви Успения Пресвятой Богородицы с деревянным строением, который он, Иван, на свое имя купил в прошлом 716 и 717 году… у подьячих Ивана да Семена Ждановых, дал 400 рублев…»