Олег Гоков - Очерки Персидской казачьей бригады (1878-1895): по русским источникам

[Вревский А. Б.] Персия // Военно-статистический сборник. СПб.: Военная типография, 1868. Вып. 3. С. 1–32.

Ибрагимбейли Х.М. Кавказ в Крымской войне 1853–1856 гг. и международные отношения. М.: Наука, 1971. С. 244.

Токов О. А. Российская военная миссия в Иран в период русско-турецкой войны 1877–1878 гг. // Клио. 2014. № 2. С. 90–96.

РГВИА. Ф. 446. Д. 42.

Тер-Оганов Н.К. Персидская казачья бригада 1879–1921 гг. М.: Институт востоковедения РАН, 2012. С. 51.

URL: http://ru.wikipedia.org/wiki/OpaHKHHH,_BHKTop_AHTOHOBH4.

Исторический вестник. 1893. Т. 50. № 10. С. 279–280.

Русские военные присутствовали эпизодически в персидской армии на протяжении XIX в. в качестве военных советников и отдельной воинской части, но не инструкторов [Бларамберг И. Ф. Воспоминания. М.: Наука, Главная редакция восточной литературы, 1978. 357 с.; Боков О. А. Русская военная миссия 1853–1854 гг. в Персию в контексте «Восточного вопроса» // Русский сборник. М.: Регнум, 2012. Вып. 13. С. 74–96; Cronin S. Deserters, Converts, Cossacks and Revolutionaries: Russians in Iranian Military Service 1800–1920 // Iranian-Russian Encounters: Empires and Revolutions since 1800. Abingdon, UK and New York: Routledge, 2012. P. 143–187; Cronin S. Deserters, Converts, Cossacks and Revolutionaries: Russians in Iranian Military Service 1800–1920 // Middle Eastern Studies. 2012. Vol. 48. Is. 2. P. 147–182]. Российский поверенный в делах в Тегеране А. Е. Лаговский в 1857 г., после пребывания в Персии английских офицеров, писал директору Азиатского департамента Е. П. Ковалевскому: «Присылка сюда (в Персию – О. Г.) офицеров может быть чрезвычайно полезною, внушая персиянам к нам доверие, ибо видя наше желание усилить их страну… они перестанут мечтать и верить наущениям наших противников о наших намерениях подчинить себе эту страну» [РГВИА. Ф. 446. Д. 35. Л. 2]. Несмотря на то, что на его письме имеется приписка «Интересно, надо обдумать», предложения эти не были реализованы вплоть до второй половины 1870-х гг.

Всеподданнейший отчёт генерал-лейтенанта Куропаткина о поездке в Тегеран в 1895 году для выполнения высочайше возложенного на него чрезвычайного поручения // Добавление к СМА. 1902. № 6. С. 60.

Тер-Оганов Н.К. Персидская казачья бригада 1879–1921 гг. М.: Институт востоковедения РАН, 2012. С. 42–48.

Шах ехал через Кавказ и Петербург в апреле-мае 1878 г. 11 [Дневник генерал-фельдмаршала Дмитрия Алексеевича Милютина. 1876–1878 / под ред. Л. Г. Захаровой. М.: РОССПЭН, 2009. С. 420] или 12 [Нива. 1878. № 21. С. 380 //Нива: Иллюстрированный журнал литературы, политики и современной жизни: Т. 1–49. в 100 т. Репринтное издание 1870–1918 гг. СПб.: Альфарет, 2012–2013. Т. 17: 1878. № 1-26. 484 с.] мая он прибыл в столицу империи Романовых, 13 мая для шаха был устроен парад [Дневник генерал-фельдмаршала Дмитрия Алексеевича Милютина. 1876–1878 / под ред. Л. Г. Захаровой. М.: РОССПЭН, 2009. С. 421], а 16 мая через Варшаву отбыл на Берлин с целью посетить Всемирную парижскую выставку [Дневник генерал-фельдмаршала Дмитрия Алексеевича Милютина. 1876–1878 / под ред. Л. Г. Захаровой. М.: РОССПЭН, 2009. С. 422; Нива. 1878. № 22. С. 399 // Нива: Иллюстрированный журнал литературы, политики и современной жизни: Т. 1–49. в 100 т. Репринтное издание 1870–1918 гг. СПб.: Альфарет, 2012–2013. Т. 17: 1878. № 1-26. 484 с.]. В прессе подчеркивалось, что, как ив 1873 г., Насреддин-шах приехал как друг России, и даже откровенно указывалось на возможность заключения «оборонительного и наступательного договора» между странами [Нива. 1878. № 21. С. 380 // Нива: Иллюстрированный журнал литературы, политики и современной жизни: Т. 1–49. в 100 т. Репринтное издание 1870–1918 гг. СПб.: Альфарет, 2012–2013. Т. 17: 1878. № 1-26. 484 с.]. Однако, следует заметить, что такого ажиотажа, как первая (также совершённая в мае, 10 он прибыл в столицу, а 17 покинул ее [Богданович Е.В. Наср-Эддин шах и его выезд в Россию в 1873 году. СПб.: Типография Майкова, 1873. 28 с.; Дневник генерал-фельдмаршала Дмитрия Алексеевича Милютина. 1873–1875 / под ред. Л. Г. Захаровой. М.: РОССПЭН, 2008. С. 30–31, 33; Наср-Эддин. Пребывание шаха Наср-Эддина в России во время первого путешествия его величества по Европе в 1873 году: (Извлеч. из собств. е. вел. дневника). СПб.: Типография Ю.Н. Эрлих, 1889. 53 с.; Насрэддин, шах персидский // Нива. 1896. № 19. С. 452, 454; Наср-Эддин, шах персидский // Нива. 1873. № 19. С. 293–295]), вторая поездка персидского правителя по России не вызвала – общественное мнение и политики был отвлечены событиями на Балканах и англо-русским конфликтом. Тем не менее следует заметить, что посещение шахом Петербурга и приемы, которые для него и его свиты устраивали при дворе, символизировали, что деятельность дипломатов и военных России в Тегеране по привлечению шаха к России была не напрасной.

С 1867 г. Австрийская империя была преобразована в Австро-Венгерскую [Трайнин И.П. Национальные противоречия в Австро-Венгрии и ее распад. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1947. С. 104]. Однако в русских источниках, видимо, по привычке, инструкторов, служивших в Иране, именовали австрийцами, а миссию – австрийской. Поэтому в работе мы будем использовать эти наименования как синонимы.

Алиханов-Аварский М. В гостях у шаха. Очерки Персии. Тифлис: Типография Я. И. Либермана, 1898. С. 202–203. Впрочем, «реформирование» иранских вооруженных сил возобновилось после первой поездки Насреддин-шаха в Европу в 1873 г. «Только в 1873 году, во время первого своего заграничного путешествия, Насреддин-шах имел случай видеть благоустроенные европейские армии и не мог, конечно, не заметить бездну, отделяющую их от его собственных войск, – писал российский офицер. – Тогда-то, по возвращении из Европы, он и приступил к мероприятиям, которые величаются “военными реформами Насреддина”» [Алиханов-Аварский М. В гостях у шаха. Очерки Персии. Тифлис: Типография Я. И. Либермана, 1898. С. 210] (впрочем, здесь автор был не совсем прав: шах и до 1873 г. отчасти представлял слабость своей армии). Так, например, в 1875 г. был выработан новый закон о воинской повинности, который, однако, так и не вступил в действие [Сборник новейших сведений о вооружённых силах европейских и азиатских государств. СПб.: Военная типография, 1887. С. 554]. По мнению И. Захарова, поездки шаха в Европу (1873, 1878 и 1889) были обусловлены деловыми соображениями. Они «могли стать не только получением информации из первых рук (для модернизации страны – О. Г.), но и были призваны решить ряд насущных проблем, главным образом финансовых» [Захаров И. Насер од-Дин-шах Каджар и проблемы раннего этапа модернизации в Иране (вторая половина XIX века) [Электронный ресурс]. URL: http://www.idmedina.ru/books/ materials/72346]. Однако, нам представляется, что здесь имели место и другие побудительные мотивы. Насреддин-шах был действительно неординарным правителем каджарской династии. Он дольше всех ее представителей продержался на престоле. И власть его была сравнительно прочной, о чём свидетельствует то, что в ходе его трехкратного отсутствия в стране (к слову, впервые в новой истории Ирана шах покидал свою страну надолго) не случилось ни коллапса власти, ни даже покушений на смену правителя. Насреддин-шах идеалом своим видел Петра I. К тому же он был властолюбив и честолюбив. Но не обладал целеустремленностью своего идеала. Поездками в Европу он стремился удовлетворить свое любопытство и показать себя просвещенным монархом (например, посещение Всемирной парижской выставки в 1878 г.). Не последнюю роль играли и финансовые вопросы (вопрос о концессии Ю. Рёйтеру в 1878 г., желание получить займы в 1889 г.). Без сомнения, имело место и желание ознакомиться с европейскими порядками, чтобы постепенно внедрять их в Иране. Но ни финансовые вливания, ни внедрение европейских образцов не привели к действительным результатам, поскольку осуществлялись без программы, выборочно и бессистемно. Систему власти и организации общества в Иране шах ломать не хотел, да и не мог при сильных позициях духовенства. Мощным сопротивление европеизации было и при дворе, в том числе в гареме правителя. В большинстве своем противники реформ преследовали личные мелкие интересы, а не думали о развитии страны. Но главное – ситуация полностью устраивала самого монарха.