Роджер Осборн - Цивилизация. Новая история Западного мира

Сегодня археологи подчеркивают, что освоение сельского хозяйства аборигенными охотниками-собирателями следует рассматривать как последовательность решений, связанных с выбором способов пропитания. Особенно непростую историю они имеют в таком регионе, как Атлантическое побережье. Что было более продуктивно: отправляться в море в поисках рыбы, добывать дары моря на отмелях, ставить сети в прибрежных водах, расчищать лес и засевать зерновые, охотиться в лесах на оленей и кабанов или заводить домашний скот? Ответ на этот вопрос должен был отличаться для разных мест и временных периодов и вовсе не приводил с неизбежностью к освоению сельского хозяйства. Также утверждается, что для многих такое освоение не представляло собой безусловно выигрышную стратегию: жизнь, в которой время охоты сменялось временем отдыха, уступала место жизни, состоящей из беспрестанного труда, – последняя позволяла людям существовать крупными группами, но извлечь выгоду из такого положения дел в этих группах могла лишь верхушка иерархии. Скорее всего, образ жизни первых фермеров Западной Европы еще не вполне вписывался в подобную картину, поскольку внутри небольших групп они имели контроль над способом производства и добычи пропитания. Однако по мере оскудения естественных ресурсов охотничьей дичи пространство выбора сокращалось, и к началу III тысячелетия до н. э. Европа превратилась в регион с подавляющим преобладанием производящего сельского хозяйства.

Около 4 тысяч лет назад распространение металлообработки сделало еще один шаг вперед благодаря возникновению бронзового литья. Скорее всего, европейцы научились технике получения сплава из меди (добываемой в горах Гарца) и олова (добываемого в Богемии), контактируя с Ближним Востоком. Со временем, однако, они выработали собственные, весьма сложные методы изготовления из бронзы кинжалов, орнаментированных чаш, ювелирных украшений и топоров – изделий, в которых сочетались красота и полезность. Несметные количества предметов из бронзы и золота, демонстрирующих высокое мастерство их создателей, обнаружены в пышных захоронениях центральной Германии – этот регион столетиями оставался центром европейской бронзовой индустрии. Сети обмена, возникновение которых спровоцировал германский бронзовый промысел, охватывали собой весь континент: оловянная и медная руда доставлялись сюда из Корнуолла, северного Уэльса, Ирландии, Бретани и Иберии; в свою очередь бронзовые изделия в обмен на янтарь, пушнину и кожу шли в Скандинавию и западные регионы. Общины Центральной Европы также напрямую торговали с восточным Средиземноморьем.

Сумма таких явлений, как быстрый рост интенсивного земледелия, распространение металлургии бронзы и других металлов, открытие маршрутов межрегионального обмена, на наш взгляд, подразумевает культурную унификацию и существование инстанций централизованной власти. Однако, по-видимому, мелкие субрегиональные группы обнаружили, что для обеспечения собственной безопасности им достаточно заключать союзы между собой и что ни одна из них не сильна настолько, чтобы навязывать другим свою волю. Распространение по всей Европе «кубковой» культуры (названной так по кубкам, обнаруживаемым в захоронениях) в свое время заставило археологов предположить, что около 5 тысяч лет назад произошло нечто вроде массового нашествия или даже завоевания. Но сегодня ученые убеждены, что тогдашние европейские сети обмена были вполне развиты, чтобы обеспечить диффузию гончарных приемов и экзотических погребальных ритуалов; они также полагают, что эти последние перенимались элитами в качестве особого умения, отличающего их от остальных членов группы. Судя по богатым одиночным захоронениям Уэссекса (ставшего торговым перекрестком Англии), Бретани, Ирландии, западной Иберии, а также центральной Германии, поздний бронзовый век был временем возникновения состоятельных элит.

К началу I тысячелетия до н. э. Европа представляла собой мозаику небольших поселений. Хозяйственная деятельность жителей в основном обращалась вокруг работы в поле – выпаса скота и земледелия – и нескольких ремесел, в том числе металлургии. Существовала обширная устоявшаяся сеть каналов обмена – корабль в восточном Средиземноморье мог перевозить слоновью кость из Африки, янтарь из балтийских областей, стекло из Финикии, медь из Иберии и олово из Корнуолла (доставленное к Средиземному морю по речным системам Луары, Гаронны, Рейна и Дуная). Связи между Ближним Востоком, городскими культурами восточного Средиземноморья и Европой по-прежнему оставались ненадежными, однако случившееся 3,3 тысячи лет назад крушение минойской и микенской цивилизаций (см. главу 2) привело к образованию полноценной торговой системы западного и восточного Средиземноморья, что в свою очередь оказало важное влияние на западную часть Европы.

Порядок передвижения народов, культур и технологий, последовавшего за разрушением Микен и упадком Хеттского царства, довольно трудно восстановить. Согласно некоторым теориям, людские массы ринулись в тот момент на запад из Анатолии – при этом кое-кто из множества отклонился в регион Эгейского моря, чтобы впоследствии построить на руинах микенской цивилизации новую эллинскую культуру, а остальные продолжили путь на запад, в Центральную Европу, где и основали культуру, известную нам под именем кельтской. В свете уже сказанного о кубковой культуре эти теории следует воспринимать с осторожностью. Мы лишь можем констатировать: начиная примерно с 1300 года до н. э. новые технологии и культуры начали укореняться на обширной территории материковой Европы.

Производство бронзы пережило невиданный количественный подъем; одновременно применение новой техники выплавляемой восковой модели дало возможность добиваться необычайной тонкости деталей (показательный пример – «солнечная повозка», найденная в Трундхольме), а одноразовые глиняные формы значительно облегчили процесс отливки. Список пищевых культур, помимо пшеницы и ячменя, пополнился горохом и чечевицей; также начали возделывать кормовые бобы, просо, лен и мак (используемый для получения масла). Широко распространились употребление меда и йогурта (как способа сохранения молока). Разные группы в разных регионах уже специализировались на разведении различных типов животных (коров, свиней, коз); гораздо более привычным явлением стала ездовая лошадь – бронзовые и, позже, железные детали упряжи начинают в этот период рассматриваться как признаки социального статуса.

Одно изменение, о котором свидетельствует археология, выделяется на фоне остальных – это появление около 1300 года до н. э. практики кремации умерших и сохранения останков в урнах. Так называемая культура урновых полей быстро распространяется по Европе – опять же, вероятно, отчасти путем миграции, отчасти через культурную диффузию. Формирование культуры урновых полей в позднем бронзовом веке тесно связано с тем, что, насколько мы можем судить, оказалось возникновением новой народности – в любом случае, новой культуры, – кельтов. Кельтская культура, дожившая до эпохи письменной истории (а в фрагментах – до наших дней), общепризнанно рассматривается как ключевое звено, связывающее нас с доисторическим прошлым. Однако сегодня с определенной долей уверенности можно утверждать, что сами кельты, особенно населявшие западную часть Европы, были потомками и наследниками еще более древней культуры.