Шикур Шабаев - Российская провинция глазами очевидца. Мордовия в газетных публикациях 1976—1988 гг.

Но вот перевалы оставались позади, вновь ярко светило солнце, вновь жизнь казалась прекрасной. Велопробег помог мне испытать себя, свои силы. Теперь я имею право гордо сказать: «Могу!»

Но только ли спортивная цель стояла передо мной? Нет и нет! Главное, что для меня было, – встречи с людьми. Я обрел себе много друзей во всех союзных республиках: в Прибалтике и на Украине, в Закавказье и Средней Азии. Рабочие и колхозники, учителя и военнослужащие, тренеры и спортсмены, журналисты… Везде меня встречали с открытой душой, удивлялись, восхищались, приглашали в гости. Ради этих встреч стоило ехать в дорогу!

Когда же, с чего все это началось? Может быть, с прошлогоднего велопробега в город-герой Новороссийск? Или с первых поездок в Саранск, в соседние села? Или с того, как я в ранние школьные годы, вопреки возражениям учителя, пробовал добежать до горизонта?

Не знаю, может быть, все началось именно с этого. Но я точно помню, когда у меня зародился замысел моего последнего велопробега. Это произошло год назад, в дни празднования 60-летия СССР. Вот тогда я и решил ехать на велосипеде по всей стране, по всем 15 республикам, и, как говорится, воочию убедиться, насколько сильна дружба наших народов.

ПЕРВЫЙ ПРОКОЛ

Звонко прокричали деревенские петухи. Я блаженно вытянулся в теплой постели и выглянул в окно. Вставал рассвет, над речной долиной медленно кружил туман. Со двора раздавались размеренные звуки топора – хозяин, приютивший меня, встал еще затемно и теперь что-то мастерил.

Сегодня предстоял очень трудный этап – необходимо было доехать до Москвы. А до нее – около 400 км! И поэтому я решил понежиться перед долгой дорогой, устроился поудобнее и, достав из рюкзака общую тетрадь, принялся вспоминать события дня минувшего.

Близился вечер. Солнце устало катилось за стволами придорожных берез. Все тяжелее крутить педали. Счетчик перевали уже за третью сотню! Мне хочется в первые дни велопробега развить как можно большую скорость – не стоит забывать, что впереди ожидают горы Кавказа и Таджикистана, пустыни Средней Азии.

Скоро финиш. До города остается километров пять. Но неожиданный хлопок заставил судорожно нажать на тормоз. Прокол!

Что делать? Добираться до города пешком? Или заняться срочным ремонтом?

Мои размышления прервал скрип приближающейся телеги.

– Что, парень, остановка? – добродушно улыбнулся невысокий, сухонький старичок. Узнав, откуда и куда я еду (мы же почти земляки, соседи!»), Иван Кузьмич (так звали моего спасителя) взял с меня слово, что я, если не погощу у него день-два, так хотя бы переночую.

Упрашивать меня долго не пришлось, миг – и велосипед уложен в телегу, а я, устроившись поудобнее, взираю на обгоняющие нас «КАМАЗы», «Жигули», «Москвичи».

…Скажите, о чем чаще всего говорят в дороге? Правильно, о погоде и о международном положении.

– Погода нынче хорошая, – говорит Иван Кузьмич, – и урожай добрый уродился – убирать не успеваем…

Если погодой старик был доволен, то международное положение никак его удовлетворяло:

– Нам не нужна война. Не верю я, чтобы и американские фермеры и рабочие хотели этого. Мне приходилось встречаться с американцами – это хорошие, веселые ребята, и всяким рейганам не удастся нас поссорить.

– Вы были в Америке? – удивляюсь я.

Старик поворачивает ко мне загорелое до черноты лицо – с утра до вечера на поле – и усмехается:

– А что же ты думаешь – раз мужик рязанский, так значит, нигде и не был?

А потом добавляет уже серьезно:

– Четыре года – где пешком, где ползком, дошел до Берлина. Пол-Европы прошагал, чего только не видел – и горе, и радость.

Старик задумался, замолчал и я. Кто знает, что было бы на Земле, если бы не этот рязанский мужик и его братья – туркмены, белорусы, грузины, литовцы – братья по крови, пролитой в боях за свободу нашей Родины.

Весь вечер мы беседовали: старик рассказывал о войне, о своем колхозе (он так и говорил: «Мой колхоз»), сетовал на то, что молодежь уезжает из деревни, расспрашивал меня о житье-бытье, и вскоре мне стало казаться, что я давным-давно знаю Ивана Кузьмича…

…Еще разпрокричали петухи. Ну, что ж, надо собираться. Только успел я собрать рюкзак и умыться холодной колодезной водой, как меня нашел Иван Кузьмич:

– Пора завтракать, путешественник.

Через полчаса я уезжал. Иван Кузьмич проводил меня до околицы.

– Прощай, сынок. Будешь в наших краях, обязательно заезжай. Как к себе домой.

Над землей вставало солнце. Впереди лежал долгий путь.

МОСТ ДРУЖБЫ

Рейсовый автобус «Ленинград – Ивангород» неожиданно отвернул в сторону, открывая мне дорогу, и улица неожиданно выскочила на мост. Далеко внизу бурлила вода – шумел Нарвский водопад.

Итак, я на мосту Дружбы. Ровно на середине его проходит граница РСФСР и Эстонской ССР.

И с той, и с этой стороны вздымаются грозные стены старинных крепостей. Когда-то сквозь эти узкие бойницы смотрели друг на друга враждебные глаза. Теперь мост Дружбы, словно братское рукопожатие, соединяет противоположные берега.

…Сегодня 7-й день пути. Позади 1700 км. Я листаю свой путевой дневник. Короткие, порой лаконичные записи, но столько воспоминаний рождают они!

На исходе второго дня меня встречала Москва. Перед этим я долго ехал по МКАД – московской кольцевой автодороге. Столица разворачивалась передо мной широкими проспектами, парками, многоэтажным белоснежьем новых микрорайонов.

Москва… Готовясь к велопробегу, я перелистал десятки карт и путеводителей, прочитал немало книг, изучал историю рождения нашего многонационального государства. Первые годы Советской власти, первые шаги… Декрет о мире. Исторический съезд Советов 30 декабря 1922 года, воплощение ленинских принципов национальной политики… Здесь, в Москве, эти торжественные слова приобретают еще более глубокий смысл, ощутимую реальность…

Но вот столица осталась позади. По предварительному плану путь от Москвы до Ленинграда длиной в 700 км. должен был занять у меня два с половиной дня. Когда-то, давным-давно, по этой дороге ездил Пушкин, в походной кибитке трясся Радищев. Его «Путешествие из Петербурга в Москву» и теперь служило мне путеводителем.

Все изменилось здесь «с времен очаковских и покоренья Рима». Но старина не забывается и всюду проглядывает сквозь новое, современное. То это почтовый рожок на значке-гербе города Клина – он возник двести лет назад на большой дороге как ямщицкая слобода и почтовая станция. То это остатки старинных каналов в Вышнем Волочке – еще в начале 17 века по приказу Петра 1 под руководством голландских мастеров здесь был прорыт канал, соединивший Волгу с Балтикой. То это большой каменный крест в селе Крестцы – здесь остановились и повернули назад монголо-татарские полчища, поработившие перед этим всю Русь. Что их остановило? Может быть, приближающаяся весна, вскрывшая льды на застывших реках? Или, может, они страшились мощных укрепленных стен Великого Новгорода? Новогородский Кремль, его великолепные архитектурные памятники до сих пор поражают воображение. В наступившем году городу исполнится 1125 лет.