Константин Аверьянов - Загадка завещания Ивана Калиты. Присоединение Галича, Углича и Белоозера к Московскому княжеству в XIV в

Признание того факта, что скудость имеющихся летописных известий по истории указанных трех городов в XIV в. не позволяет решить проблему «купель Калиты» только на их материале, вовсе не означает того, что данный вопрос не имеет решения.

Исследователь русского Средневековья в чем-то сродни палеонтологу. Подобно тому как тот воссоздает облик доисторических ящеров по небольшим фрагментам окаменевших частей скелета, так историк реконструирует прошлое по отдельным свидетельствам уцелевших исторических источников. Сходство между двумя представителями ученых специальностей только усилится, если мы обратим внимание на удручающее состояние Источниковой базы, имеющейся в распоряжении историка, изучающего XIV в. Разрозненные фрагменты летописания в составе более поздних летописных сводов, небольшое количество актов, несколько литературных памятников – вот, собственно, и все то, что сохранилось от этого времени после многочисленных пожаров и вражеских нашествий. Так же как и палеонтолог реконструирует внешний облик доисторических животных по их окаменевшим отдельным, весьма незначительным останкам, так и историк должен воссоздавать ушедшее время по небольшим кусочкам от когда-то существовавшего корпуса источников.

Между тем палеонтологи уже давно выработали свой метод исследования. Создатель современной палеонтологии Жорж Кювье обратил внимание на обстоятельство чрезвычайной важности, которое тем не менее до него оставалось незамеченным: для существования каждого животного необходимо, чтобы развитие каждого его органа находилось в известном соотношении с развитием других его органов. Для наглядности поясним это положение на конкретном случае. Например, для существования наземного хищного зверя необходимо, чтобы он мог добывать себе добычу, то есть прежде всего имел органы, необходимые для схватывания и растерзания добычи, то есть сильные, острые когти и соответственным образом измененные зубы, затем органы движения, пригодные для быстрого передвижения. Так как форма и длина конечностей определяется формой и длиной костей, сообразно этому должна быть развита и мускулатура. Далее, кишечный тракт должен быть приспособлен для переваривания мяса, употребляемого в пищу, – поэтому кишечник хищника не должен быть длинен и занимать много места. Весь зверь не может быть толстым и массивным, а должен быть легким и стройным и т. д. Таким образом, нанизывая одно на другое эти соображения, как звенья непрерывной цепи, и вместе с тем развивая их, как следствия из первоначальной посылки, палеонтолог может воссоздать весь облик зверя, имея в своем распоряжении всего лишь один его орган. Так, зная только зубы, можно сказать, чем и как питалось животное, это, в свою очередь, дает возможность составить себе представление о его конечностях и т. п. Таким образом, метод исследования, предложенный Ж. Кювье, дает возможность на основании знакомства с одной частью судить о целом организме 57.

Аналогичный метод должен использовать и историк. Можно предположить, что наряду с загадочными «куплями» Калиты в это же время существовали и другие «купли», сведений о которых сохранилось больше, нежели по истории Галича, Белоозера и Углича, а это, в свою очередь, даст возможность выяснить, что следует понимать под этим термином. Полученные подобным способом результаты можно будет соотнести с интересующими нас городами. Тем самым у нас в руках оказывается та путеводная нить, с помощью которой можно будет разгадать ту проблему, над которой задумывались поколения историков.

В правильности данного метода исследования легко убедиться, обратившись к духовным и договорным грамотам московских князей XIV–XV вв., из которых выясняется, что Галич, Углич и Белоозеро были не единственными приобретениями подобного рода для представителей московского княжеского дома. Различного рода «купли» широко встречаются в их грамотах. Так, во второй духовной грамоте 1339 г. Ивана Калиты названо «село Павловское, бабы нашее купля …» 58. В завещании 1353 г. Семена Гордого среди сел, передаваемых его жене, встречается «в Перьяславле купля моя село Самаровьское…» 59. Духовная грамота 1389 г. Дмитрия Донского упоминает «княгини моее купля Лохпо…» 60. Подобный перечень легко расширить и по известиям этих грамот в XV в. Размеры этих приобретений различны – иногда это лишь отдельные села или волости 61. Но помимо таких мелких приобретений духовные и договорные грамоты знают и более крупные «купли», охватывающие значительные территории. Это – Мещера 62, Романов городок 63, Венев 64. Летописи добавляют к ним Ростов 65и Ярославль 66. Относительно некоторых из этих приобретений источники упоминают не только имя «покупателя», как в случае с Галичем, Угличем и Белоозером, но и «продавца». К примеру, в духовной грамоте Василия Темного читаем: «А что ее купля городок Романов… что собе купила оу князя оу Семена и оу князя оу Василья оу Шохонских, ино то се и есть, в то ся дети мои оу нее не въступают» 67.

Тем самым терпит крах версия В.И. Сергеевича и А.Н. Насонова, что термином «купля» можно было скрыть «действительные способы» приобретения этих владений. «Купля» Борисоглебской половины Ростова летописью датируется 1474 г., то есть всего за несколько лет до полной ликвидации ордынской зависимости. Следовательно, теряет смысл объяснение М.К. Любавским и В.А. Кучкиным «купли» как своего рода закладной операции за своевременную уплату ордынской дани или покупку ханского ярлыка. Важным представляется и то наблюдение, что «куплей» могли именоваться приобретения не только князей, но и бояр. Так, в завещании 1451 г. великая княгиня Софья Витовтовна упоминает свой московский двор, который она «променила есмь была Ивану Старкову на его куплю , на Степановьскии дворъ Дмитриевича и его детей, Григориевъ и Федоровъ, на Подоле…» 68.

В литературе, еще со времен Н.М. Карамзина, было отмечено, что в завещании 1389 г. Дмитрий Донской впервые называет Владимирское великое княжение «своею отчиною» 69. Но являлись ли для него такой же «отчиною» Галич, Углич и Белоозеро? Формально на этот вопрос можно ответить только положительно: из текста завещания видим, что московский князь свободно распоряжается этими владениями, а из процитированных выше наблюдений историков известно, что по крайней мере двумя из этих городов – Белоозером и Галичем – владели еще его дед Иван Калита и отец Иван Красный. Однако Дмитрий Донской называет эти свои владения не «отчиной», а «куплей». Объясняется это тем, что, по данным все тех же духовных и договорных грамот, в XV–XVI вв. существовала тонкая юридическая грань между двумя, на первый взгляд, равнозначными понятиями. Практика этого времени не смешивает понятий «вотчина» и «купля» и выделяет последнюю в особый вид владения, когда говорит о «вотчинах и куплях» князей и бояр 70. Отсюда логически вытекает и дальнейший путь исследования – для того чтобы понять, что Дмитрий Донской вкладывал в понятие «купли своего деда», необходимо выяснить – чем в юридическом плане отличалась вотчина от купли. Поняв эту особенность последней, мы легко поймем – каким образом Калита приобрел эти три владения и почему ни он, ни его дети не указывали их в своих завещаниях. Для этого нам нужно обратиться к истории других подобных приобретений московских князей, которые по размерам сопоставимы с интересующими нас «куплями» Ивана Калиты. В первую очередь речь должна пойти о «купле» Дмитрия Донского – Мещере, хотя бы в силу того, что по времени упоминание о ней крайне близко к интересующему нас его завещанию 1389 г.