Дмитрий Бутурлин - История нашествия императора Наполеона на Россию в 1812 году

Между тем все уже предвещало, что новый король Испанский не будет спокойно владеть своим королевством. Наполеон принял надежные меры, дабы утвердиться на полуострове вооруженной рукой и рассеять слабые армии, которые Испания налицо содержала, но он не предвидел того, что встретит сильное сопротивление от народа, свято приверженного к независимости своей. По первому известию о насильствах, учиненных в Байоне, вся Испания добровольно вооружилась. Один французский корпус, вошедший в Андалузию, окружен был превосходными силами и принужден положить ружье, а Французская армия, занимавшая Мадрид, находя себя не в состоянии удержаться в сей столице, оставила оную и отступила за реку Эбро. Португальцы также последовали великодушному примеру испанцев. Возмущение их подкреплено было присутствием Английской армии, высаженной на берег в окрестностях Лиссабона. Генерал Жюно, предводительствовавший Французской армией в Португалии, не мог избегнуть неминуемой погибели иначе, как согласившись на капитуляцию, по силе коей войска его перевезены были на судах во Францию.

Происшествия столь необычайные привели французского императора в затруднительную необходимость или отказаться от замыслов своих на Испанию, или прибегнуть к открытой войне. Выбор его не мог быть сомнителен, но прежде, нежели начать сию войну, он хотел обезопасить себя со стороны Европы, утвердив союз, соединявший его с Россией, дабы тем устрашить Австрию, которая в то время производила чрезвычайные вооружения, очевидно, назначенные против Франции. В Эрфурте воспоследовало между российским и французским императорами новое свидание, в коем сей последний получил от союзника своего согласие на возведение Иосифа на престол испанский и обещание действовать заодно с Францией в случае объявления войны со стороны Австрии. Взамен того Наполеон обязался не противиться совершенному присоединению Молдавии и Валахии к Российскому государству, тем не менее что разные обстоятельства воспрепятствовали российским войскам выступить из сих областей, которые по силе Тильзитского трактата они должны были оставить после перемирия, заключенного с турками в Слободзее.

Наполеон перестал заботиться о пользах Порты Оттоманской, потому что расположение дивана к Франции переменилось. Султан Селим III, которого доверенностью овладел французский посланник, сделался жертвой возмущения, случившегося в серале, а новый султан Мустафа IV, напротив того, сблизился с англичанами, которые и успели внушить ему подозрение касательно тесной связи, существовавшей между петербургским и тюльерийским кабинетами.

Император Александр в сношениях эрфуртских не оставил, сколь возможно, облегчить также и участь Пруссии, ибо бедствия сего государства не окончились еще вместе с войной, и Тильзитский трактат служил для Франции только предлогом, чтобы беспрестанно делать новые требования насчет Пруссии. По силе условия французские войска должны были выступить из прусских владений, коль скоро они уплатят военные поборы, на них наложенные. Но как обе стороны не согласны были в определении количества сего долга, то после весьма продолжительных переговоров, в коем со стороны французского министерства истощены были все притязания, поддерживаемые злоупотреблением права сильного, берлинский кабинет принужден был согласиться на уплату 140 миллионов франков вместо всех недоимок, от военных поборов происходящих. В поручительство за сию сумму крепости Глогау, Штетин и Кистрин должны были оставаться занятыми французскими гарнизонами до совершенной уплаты долга, и, сверх того, король Пруссии обязался в продолжение десяти лет содержать налицо не более 42 000 человек войска, однако, несмотря на все сии пожертвования, французские войска медлили выходить из Пруссии. Наконец, посредничество императора Александра заставило их решиться на сие выступление, и сверх того его величество успел еще склонить Наполеона, чтобы уступил Пруссии 20 миллионов франков из всего количества признанного ею долга.

Санкт-петербургский кабинет желал согласить Порту на уступку ее областей, по северную сторону Дуная лежащих, не возобновляя военных действий, приостановленных со времени примирения, заключенного в Слободзее, но как переговоры, начатые по сему предмету, не имели успеха, то война на Дунае и возгоралась сильнее прежнего.

Между тем Наполеон, обезопасив себя со стороны Германии, послал сильное подкрепление к армиям своим в Испанию и сам отправился туда для управления их действиями. В один блистательный поход, казавшийся решительным, успел он рассеять Испанскую армию, опять занял Мадрид и принудил Английскую армию, приблизившуюся уже к городу Торо, обратно сесть на суда в Коруние. Успехи сии, по-видимому, предвещали уже скорое завоевание всего полуострова, но деятельность, с которой Австрия продолжала свои вооружения, принудила французского императора оставить Испанию и поспешно возвратиться в Париж.

Пожертвования, Пресбургским трактатом у Австрии исторгнутые, были столь велики, что венский кабинет не мог терпеливо сносить оных. Однако расстройство его армий, неизбежное следствие частых поражений, ими претерпевших, препятствовало ему доселе приступить к исполнению тайных намерений своих. Мы уже видели, что венский кабинет упустил удобный случай обнаружить себя, который война России с Францией ему представляла. Он почел благоприятнейшими к тому затруднительные обстоятельства, в которые происшествия, в Испании случившиеся, приводили Наполеона, а потому и начал смело свои военные приготовления. Свидание в Эрфурте увеличило опасения министров императора Франца, но как приготовления их не достигли еще надлежащей степени, то они и вознамерились скрывать намерения свои от Франции, и им удалось до того усыпить Наполеона, что, полагаясь на их обнадеживания, он не усомнился послать в Испанию большую часть сил своих. Пользуясь сими обстоятельствами, Австрия начала вооружаться с такой ревностью, что не оставалось уже никакого сомнения о видах ее.

Наполеон искренно желал избегнуть новой войны, неминуемо долженствовавшей причинить развлечение в испанских делах. Но все поступки его, клонящиеся к примирению, австрийцы принимали за сознание в слабости и тем более еще стали упорствовать в своих намерениях, ибо они уверились, что захватят Францию врасплох.

Тогда Россия нашлась в затруднительном положении: с одной стороны, противно было ее выгодам споспешествовать погибели единственной державы, которая еще составляла промежуточную громаду между нею и империей Наполеона; с другой – невозможно было отказаться содействовать Франции без явного нарушения обязательств, с ней заключенных: обязательств, коих святость не была еще ослаблена ни одним нарушением со стороны Наполеона. К тому хотя бы кабинет петербургский, побуждаясь видами глубокой политики, и решился преступить сии нравственные начала, дабы поддержать Австрию, то не мог сделать сего с успехом по причине отдаления армий своих, занятых войной против шведов и турок. Слабый же корпус войск, оставшийся у нее на границах Галиции, не в силах был отвратить бедствий, угрожавших Австрии, а только создавался бы участником в оных. Нейтралитет также невозможен был для России: чрез то она только бы поссорилась с Францией, нимало не пособив Австрии. Таковые причины по необходимости предписывали петербургскому кабинету закон не уклоняться от черты поведения, назначенной существующими трактатами. Однако император Александр, с сожалением видевший, что Австрия добровольно стремилась к погибели своей, истощил все средства к отвращению венского кабинета от пагубного намерения его. Государь объявил, что, будучи связан с Францией торжественными трактатами, он не может отказать ей в своем содействии, но в то же время, дабы успокоить Австрию в рассуждении будущих предприятий Наполеона, с согласия самой Франции предложил поручительство России за целость австрийских владений. Представления сии не сделали никакого впечатления на министерство австрийское. Оно хотело употребить в пользу великие вооружения свои, тяжесть коих расстроенное состояние государственных доходов Австрии не позволяло ему сносить долгое время, а потому и считало долгом поспешить с войной, дабы не позволить французам окончить дела их с Испанией.