Валентин Красногоров - У мысли стоя на часах. История русской и советской цензуры

Тяжек путь познания. Французские просветители несли свои факелы сквозь цензурную тьму. Они были вынуждены печататься анонимно, их книги часто публиковались за рубежом. Монтескье издал свои знаменитые «Персидские письма» без подписи, с фальшивым указанием на Амстердам. Его «Дух законов» появился анонимно в Женеве. Гельвеций издал «О человеке» в Голландии, и там же был напечатан «Эмиль» Руссо. Книги Гельвеция, Руссо, Вольтера неоднократно сжигались публично, их авторы сидели в Бастилии и изгонялись из страны.

В Германии начало цензуре было положено в 1521 году первый императорский цензурный устав появился полувеком позднее. В последующие годы появились цензурные уставы во всех многочисленных германских государствах. Пример – прусский устав 1819 года.

В Англии правительственная цензура была установлена в 1530 году и сразу же вызвала сопротивление свободолюбивых британцев. В 1644 году великий поэт Мильтон произнес в парламенте знаменитую речь о свободе печати – «Ареопагитику». «Убить хорошую книгу – то же, что убить человека, – говорил он. – Тут уничтожается вполне созревшая человеческая жизнь… гибнет квинтэссенция, дух самого разума; одним словом – здесь убивается скорее бессмертие, чем жизнь». После окончательного свержения Стюартов предварительная цензура была отменена (1694 год), но усилились судебные преследования печати.

Большую роль в освобождении печати сыграли два события, происшедшие в конце XVIII века. Конституция США провозгласила безусловную свободу слова. Победа Великой Французской революции воплотила в жизнь освободительные идеи просветителей. Принципы общественной жизни, провозглашенные обеими революциями, стали образцом для многих последующих поколений.

Французские просветители считали свободу слова и печати неотъемлемым, прирожденным правом человека.

«После способности мыслить способность сообщать мысли своим ближним является самым поразительным качеством, отличающим человека от животного, – говорил Робеспьер в речи о свободе печати, произнесенной в мае 1791 года. – Свобода печати не может отличаться от свободы слова; и та, и другая священны, как природа; свобода печати необходима, как и само общество… Свобода печати должна быть полной и безграничной, или она не существует… Сама же природа хочет, чтобы мысли каждого человека вытекали из его характера и ума; это она создала такое изумительное разнообразие умов и характеров. Свобода объявлять свое мнение не может, следовательно, быть ничем иным, как свободой объявлять все противоположные мнения. Предоставьте хорошим или плохим мнениям одинаковую свободу, ибо только первым предназначено остаться. Лишь под покровительством свободы разум высказывается со свойственным ему мужеством и спокойствием… Сбросим иго предрассудков и научимся ценить свободу печати!».

Идеи великого якобинца не были осуществлены им на практике. Свободы слова не было ни при Робеспьере, ни при Наполеоне, ни во время Реставрации. Но время шло вперед и делало свое дело.

Революции во Франции и в других европейских странах, развитие парламентаризма, расширение юридических прав и свобод – все это не могло не отразиться и на судьбе цензуры. После июльской революции 1830 года во Франции конституционной хартией было провозглашено, что «цензура никогда не сможет быть восстановлена». И действительно, предварительная цензура во Франции никогда более не учреждалась. Однако законы о карательной цензуре были установлены довольно строгие, и печать подвергалась заметным преследованиям.

К началу XX века в ведущих западных странах предварительная цензура прекратила свое существование. Либерализация законов, введение демократических конституций сделали практически излишним и применение карательной цензуры. Судебные преследования печати по политическим мотивам теперь крайне редки, если вообще существуют. Прекрасную характеристику зарубежных взглядов на свободу выражения общественного мнения дал еще Чернышевский в статье «Французские законы по делам книгопечатания».

«Система, господствующая в Англии, Швейцарии и в Северо-Американских Штатах, утверждается на том общем принципе, что делам книгопечатания не придается никакого специального значения или исключительного положения: закон и правительство не делают никакой существенной разницы между этими и другими подобными делами, подлежащими только действию общих законов. Так, во-первых, типографская сторона книгопечатания ставится в одно положение со всеми обыкновенными фабричными производствами или мастерствами. Если не нужно никакого особенного разрешения, чтобы основать столярное или токарное заведение, суконную фабрику или свечной завод, то не требуется никакого разрешения и на заведение типографии. Ее может открыть всякий, у кого есть охота и средства. – Точно так же, если суконный фабрикант или шляпный мастер волен выставлять или не выставлять свое имя на изделии, то и типографщик волен печатать книги с обозначением или без обозначения своего имени на них….

…Точно так же нет особенных законов и наказаний для книгопродавцев… Как без всякого разрешения открывается чайный магазин или мелочная лавочка, точно так же и книжная лавка.

Что касается писателей, сотрудников, редакторов, собственников статей, газет, журналов и книг, они также считаются обыкновенными людьми, вовсе не заслуживающими такого великого внимания со стороны законодательства и администрации, чтобы обращаться с ними по каким-нибудь особенным правилам, чем с другими людьми. Как и всякие другие люди, они могут совершать действия, противные закону… Например, человек может оклеветать или обесславить какое-нибудь лицо разными способами, распуская исподтишка изустные слухи, или…рассылая письма; если есть закон, достаточный для наказания клеветы, для уменьшения охоты к ней, для восстановления чести оклеветанного лица во всех этих случаях, – то считается, что этот закон достаточен для достижения той же цели и при совершении клеветы посредством печати».

Чернышевский дал эту картину полной свободы зарубежной печати более ста лет назад. С тех пор юридическая свобода печати достигла своего возможного предела. Ни в одной западноевропейской стране нет предварительной цензуры. Пятая статья конституции запрещает цензуру в ФРГ. В США вообще нет особых законов о печати, так как первая поправка к Конституции запрещает Конгрессу принимать какие-либо законы, ограничивающие свободу печати и слова. Цензура кино (весьма слабая) в США иногда имеет место, поскольку Верховный Суд определил кинематограф как средство времяпрепровождения, а не выражения общественного мнения. В некоторых случаях теле- и кинокомпании принимают соглашения о самоцензуре – главным образом, по нравственно-этическим вопросам (секс, насилие и пр.). Ряд влиятельных организаций занимается цензурой школ и учебников. Обязательной силы их решения не имеют.