Дмитрий Семакин - Россiяне на Сандвичевыхъ островахъ (1815-1817), или Похожденiя доктора Шеффера. Документальная историко-авантюрная трагикомедия в четырёх актах

Впрочем, этот человек старается бодриться: не на каторгу он едет, и не в ссылку. А на легендарные острова посреди тёплого океана. Не беглецом и не изгнанником – а, можно сказать, чрезвычайным и полномочным послом. С секретной и ответственной дипломатической миссией! Которая, по сути, есть не что иное, как шанс для него – проявить себя, выслужиться, отличиться. И может быть даже разбогатеть и войти в историю.

Только почему – несмотря на возможные перспективы – всё равно так тоскливо на душе?..

…Вот как-то так – примерно – автор и фантазирует себе первые минуты пребывания своего героя в новой роли (парламентёра-инкогнито) на борту судна, направляющегося к Сандвичевым островам. Что ж – пора приоткрыть завесу таинственности и познакомить читателей с основным действующим лицом сего повествования.

Барабанная дробь! Разрешите представить: Георг Антон Алоизиус Шеффер. Он же – коллежский асессор и официальный комиссионер Российско-Американской Компании: доктор естествознания и медицины Егор Николаевич фон Шефер (здесь с одной «ф»). Ему 36 лет, он плешив и рябоват, с вьющейся бородкой и живым взором. И история, приведшая его на борт «Изабеллы», – действительно из ряда вон.

Встречайте!

Георг Антон Алоизиус Шеффер (Georg Anton Aloysius Schäffer) – единственный сохранившийся портрет (~1830-е годы)

Сегодня об этом персонаже по-прежнему известно – увы – совсем немного. Как и полагается «международному человеку-загадке», его биография пестрит белыми пятнами и противоречащими друг другу сомнительными фактами. Одни источники утверждают, например, что Шеффер закончил престижнейший Гёттингенский университет, другие – что недоучился даже в медшколе провинциального Вюрцбурга. Кто-то объясняет его неплохое знание русского языка врождённым даром полиглота, кто-то – тем, что, якобы, его мать была из России (?!). Когда точно он впервые появился в Москве – в 1808-м или в 1810-м? И так далее…

Вопросов много. А достойных доверия ресурсов, из которых можно почерпнуть истину о ранних годах Шеффера, к сожалению, катастрофически мало. Будущим настырным исследователям его судьбы ещё предстоит тщательно просканировать архивы Германии, России, США и Бразилии.

Тем не менее. В 2012 году американский учёный, профессор славистики Университета Аризоны досточтимый Ли Б. Крофт закончил первое полномасштабное жизнеописание Шеффера – удивительную трёхтомную (!) биографию, выполненную в жанре, который сам автор определяет как faction (как это перевести на русский – факция ?..): от слова «факт». Отличие от fiction (вымысел) не только в одной букве – уважаемый доктор филологии сочинил три полнометражных романа, связывая разрозненные, но задокументированные эпизоды жизни Шеффера… беллетристикой в духе немецкого романтизма.

Увлечённо складывая паззл своего повествования, мистер Крофт щедро дополняет реальные события вымышленными им самим – и обильно украшает текст сценами с диалогами (прямой речью, репликами персонажей), написанными наивным слогом сентиментальной прозы конца XVIII – начала XIX веков. А чего стоят названия каждого из томов (вместе с обложками): «Убийство Наполеона с воздуха», «Армрэстлинг с Камехамехой», «Доставка немцев в Бразилию»…

Это невозможно читать без упоения: горячий поклонник Шеффера, его личности и деяний, профессор Крофт портретирует своего героя в традициях «Бури и натиска» – как образованного и благородного бунтаря, современного рыцаря, мудрого и неистового. Скажем, в книге первой, повествующей о юности будущего «покорителя Гавайев», протагонист Крофта – Георг Шеффер – организует в анатомическом театре опыт по исцелению буйнопомешанного электрошоком, застреливает на дуэли высокопоставленного офицера, посягнувшего на руку и сердце его, Шеффера, возлюбленной (после чего впавшие в немилость молодожёны вынуждены покинуть город), спасает из огня своего лэндлорда (который потом обвинит его в поджоге). В России сам царь Александр I жмёт ему руку и прислушивается к его мнению – etc., etc., etc 3 3 Кроме этого: на страницах труда Крофта его герой Шеффер общается с «человеком из будущего» и воочию – наяву – видит неопознанные летающие объекты… …

Имели ли место эти остросюжетные события на самом деле, в действительности? И насколько литературный герой Крофта близок к своему прототипу – реально существовавшему человеку по имени Георг Антон Алоизиус и так далее? Я не знаю. Перефразируя название известнейшего произведения И. В. фон Гёте, ваш покорный слуга – с иронией, но и не без заслуженного пиетета, – дал бы творениям достопочтенного американского коллеги подзаголовок «Старания молодого Шеффера». Впрочем, повторяю, надо отдать должное аризонскому учёному – он собрал действительно большое количество материалов, так или иначе связанных с биографией нашего героя.

Конечно, считать этот труд Ли Б. Крофта источником сведений о прошлом Шеффера нельзя, но почерпнуть оттуда кое-какие любопытные детали – в чём-то согласиться, а в чём-то и поспорить с уважаемым автором, – можно и нужно. Danke schöne.

Итак. Доподлинно известно, что наш герой явился на свет 27 января 1779 года практически в самом географическом центре так называемой Священной Римской Империи Германской Нации: в старинном нижнефранконском городке Мюннерштадт (тогда относившемся к Вюрцбургскому княжеству-епископству, а ныне входящем в округ Бад-Киссинген федеральной земли Бавария).

Современный Мюннерштадт

Георг Антон Алоизиус стал самым младшим и четвёртым – последним выжившим – ребёнком в типичной бюргерской семье: родители, набожные католики Николас и Маргарита (в девичестве Кантц) Шефферы держали средних размеров ферму с мельницей, а также винокурню с пивоварней.

В Мюннерштадте Георг проведёт в общей сложности более двадцати лет своей жизни – всё детство, отрочество и начало молодости. Этот прелестный и тишайший городочек и по сей день умиляет редких туристов, оказавшихся там проездом: фахверковые дома, черепичные крыши, булыжные мостовые, незыблемый как само время бой часов на башне кирхи и – гегемония цветов и зелени.

Мне довелось побывать на родине Шеффера в конце мая, когда весь Мюннерштадт и окрестности неистово распускались белой сиренью, благоухающей до головокружения. Что-то мне подсказывает: точно такая же тишь-да-благодать царила здесь и за двести с лишним лет до моего визита – во времена, когда юный Йорг бегал по этим улочкам.