Наталия Лапкина - Сказки, рассказанные в октябре. Кельтские легенды – опыт традиционного нарратива

Терминологическая парадигма обсуждаемых дисциплин, хотя и основывается в значительной мере на традиционных формулировках прикладного научного знания, в достаточной степени является новой, находясь практически на стадии генезиса, равно как и сами дисциплины, возникшие вслед за актуализацией определенных проблем в обществе за последние десять-пятнадцать лет. В этой связи в научно-исследовательских работах, посвященных межкультурной адаптации, зачастую сходные явления, уже описанные в представленных научному миру работах, определяются авторами по-разному, исходя из дисциплинарных склонностей и личных предпочтений.

В качестве примера можно привести непосредственно определение обсуждаемого феномена межкультурного взаимодействия на уровне адаптации индивида в новой для него культурной среде, которую ряд авторов называет межкультурной адаптацией, тогда как другие – этнокультурной адаптацией, причем, исходя из контекста работ, подразумевая под разными терминами один процесс. В данной работе термины «межкультурная адаптация», «этнокультурная адаптация», «инокультурная адаптация» будут использоваться как синонимы [Kim Y. Y., Gugykunst W. B., 1988].

Мы хотели бы определить данный процесс именно как «межкультурную адаптацию», «сложный процесс, благодаря которому человек достигает соответствия (совместимости) с новой культурной средой, а также результат этого процесса» [Стефаненко Т. Г., 2000, с. 280], поскольку обращение исключительно к вопросу межнационального взаимодействия при принятии термина «этнокультурной адаптации» в достаточной степени сужает исследовательское поле и оставляет некоторые важные моменты этого явления за рамками изучения, локализуя получаемые выводы в основном в области межнационального общения, педагогики и конфликтологии. Это, в принципе, является понятным, поскольку социальный заказ научным институтам заключается в необходимости пояснить происходящие в обществе в настоящий момент изменения, связанные со значительным наплывом мигрантов, большая часть которых является представителями этнических групп, отличных от титульной нации того или иного региона. Это также подтверждается в значительной степени увеличением количества профильных исследований, проводимых государственными научными учреждениями, объема общественной полемики в средствах массовой информации, организацией широкого круга фондов, исследовательских программ в области социологии, психологии и педагогики. Однако мы оставим за собой возможность более широкого взгляда на проблему, поскольку помимо этнического фактора в процессе межкультурной адаптации могут быть задействованы социальные и региональные моменты, относящиеся к одной этнической группе или связанные с взаимодействием смешанных по этническому составу групп. При рассмотрении процессов социального взаимодействия с точки зрения межкультурной адаптации необходимо условно разделить данный вопрос на адаптацию сформировавшихся личностей в иную культурную среду и интеграцию в нее личностей, чей культурный код только формируется, устойчивые поведенческие паттерны еще не заложены, даже уровень лингвистического восприятия еще очень лабилен и лишь формируется.

Соответственно, речь идет о взрослых людях в первом случае и детях возраста младшей школы во втором. Существует третья возрастная группа, которая всегда стоит особняком в научных дисциплинах – будь то социология или психология, – это подростки, у них весьма специфические моменты восприятия и поведения. В нашей работе мы сосредоточимся на вопросах взаимодействия детей дошкольного и младшего школьного возраста.

На сегодняшний день в области адаптации детей мигрантов к новой для них культурно-социальной среде предлагается масса методик, как основанных на классических методологиях отечественных и зарубежных социологических и психологических школ, так и заявленных в качестве инновационных, разрабатываемых в России или принесенных из-за рубежа.

Очевидно, что в последние десятилетия страны Европы, особенно Франция, Италия, Великобритания, Германия и страны Скандинавии, столкнулись с данной проблемой в довольно острой фазе, что способствовало появлению подобного рода методик, в значительной степени ориентированных именно на мигрантов и их детей, во многом координируемых из единых европейских институтов, хотя в некоторых странах, например в Норвегии, практикуется свой подход к обсуждаемому вопросу. Это выражается в создании специальных летних детских кампусов с погружением в языковую среду, специальных изданий учебной литературы, адаптированной для студентов-мигрантов из конкретных регионов. Например, в той же Норвегии наиболее известная серия учебников языка Bo i Norge существует в версиях общеобразовательных, а есть и отдельные учебники для выходцев из Турции. Различаются они не тезаурусом, а многими культурными особенностями, характерными для выходцев из конкретного региона.

Схожие программы существуют и в США, где проблема интеграции мигрантов в социум официально признана властями некоторых штатов (например, Техаса и Луизианы), что способствовало выделению правительственных грантов на финансирование программ по адаптации детей мигрантов – от школьных программ до волонтерских движений.

Надо заметить, что и в Европе, и в США, несмотря на прилагаемые властями усилия, политика мультикультурализма зачастую приводит к формированию замкнутых социальных групп, образованных по этническому признаку, не желающих интегрироваться в принимающее их общество, вплоть до того, что многие из них не владеют государственным языком страны пребывания.

Кроме того, в странах с сильнейшим социальным расслоением по признаку материального достатка эмигрантские сообщества зачастую занимают не самые высокие позиции, подчас люмпенизируются и криминализируются. Подобного рода ситуация приводит к росту социальной напряженности со всеми вытекающими последствиями, описывать которые в данной работе не представляется необходимым, так как они общеизвестны.

Возвращаясь к теме множества программ, направленных на успешную адаптацию детей мигрантов в общество, необходимо заметить, что отечественные исследователи хотя и ссылаются зачастую на опыт зарубежных коллег, однако обобщают его, принимая во внимание эмпирическую сторону последствий применения программ, и делают необходимые поправки для успешного внедрения положительного опыта в России – достаточно лишь вспомнить работы таких исследователей, как М. Ю. Мартынова [2003, 2004], Н. М. Лебедева [2003, 2004, 2011], Т. Г. Стефаненко [2003, 2004], О. В. Лунева [2003, 2004], создающих понятийную парадигму обсуждаемого вопроса, терминологию и общую теорию предмета.