Владимир Куковенко - Потерянные поля сражений

Пытаясь объяснить полное отсутствие захоронений, официальная наука привела какую-то неуклюжую версию: якобы, эти захоронения были, но черноземные почвы очень агрессивны к органике и растворяют в себе без остатка даже кости… А оружие было старательно подобрано сразу же после сражения.

Но эта версия не убедительна. В тех же черноземных почвах прекрасно сохраняются и более ранние захоронения – начиная с эпохи неолита – а это, по крайней мере, несколько тысяч лет до нашей эры. При всем старании невозможно полностью собрать все утерянное оружие. При любом археологическом поиске на местах былых сражений, как правило, находятся сотни подобных вещей.

Другие историки, желая отстоять традиционную версию, но вынужденные считаться с фактом отсутствия находок, сделали предположение о том, что в Куликовской битве с каждой стороны приняло участие не так уж и много воинов. На страницах отдельных научных трудов их количество сократили до тридцати тысяч. Это почти в двадцать раз меньше того числа, которое указано в летописях. Это была всего лишь небольшая военная стычка. Естественно, в этом случае ни о каких массовых находках оружия и захоронений не может идти и речи.

Таким образом, эпическую битву, украшающую нашу историю и подпитывающую национальную гордость, историки низводят до малозначительного столкновение небольших военных отрядов. А вину за абсурдное преувеличение перекладывают на безответственных летописцев, которые украшали свои летописания вымыслами, мало считаясь с фактами.

Другая часть исследователей, разочарованных отрицательными результатами археологических изысканий, стала склоняться к мнению, что Куликовская битва произошла в другом месте. Было выдвинуто несколько версий относительно того, где эта битва могла произойти. Так, например, Кирилл Флоренский и Владимир Кучкин это место определили на левом берегу Непрядвы. Новгородский профессор Сергей Николаевич Азбелев место сражения перенес к истокам Непрядвы (в 40 км на запад от устья). Его главный довод состоит в том, что в словаре Срезневского слово устье обозначает исток реки.

Фоменко и Носовский эту битву переместили под стены Москвы. Но эта версия настолько курьезна, что особо останавливаться на ней не стоит. Хотя и написана она известными в научном мире людьми.

Интересные изыскания провел краевед Николай Скуратов и нашел большое количество захоронений и большое количество фрагментов железного оружия в 70 км на юг от Непрядвы, при впадении в Дон реки Красивой Мечи. На основании совпадения топографии местности и этих находок он сделал предположение о том, что Куликовская битва произошла недалеко от устья Красивой Мечи на реке Перехвалке, и горячо борется с равнодушными чиновниками за признание своей версии.

Находки, сделанные Скуратовым и его единомышленниками, впечатляют, и его версия вполне правдоподобна. Но смущает несовпадение в названиях рек. Как считает Скуратов, шестьсот лет назад река Перехвалка называлась Непрядвой. Потом русское население покинуло эти места и ушло на север, осев на реке Березовой, которую переименовали в Непрядву.

На мой взгляд, слишком много вольных допущений в этом предположении о переименовании гидронимов. Маловероятно и другое предположение Скуратова – о том, что после Батыева нашествия славянское население еще лет двести жило далеко на юге (на реке Красивой Мече) в Диком поле, как тогда назывались южные степи. Эти степи безраздельно принадлежали кочевникам и, если, там и жили славяне, то они, скорее всего, были уничтожены в первые годы татаро-монгольского владычества. Поэтому переселяться на север было некому, и некому было менять названия рек.

Еще одно место сражения обнаружилось значительно дальше на юг – при впадении реки Богучарки в Дон (около 400 км от устья Непрядвы). Многочисленные находки средневекового оружия определенно указывают на то, что здесь некогда произошло крупное сражение. Местные энтузиасты-краеведы хотя и уверены, что они нашли именно Куликово поле, в отличие от Скуратова не столь напористо борются за свою версию.

Надо заметить, что все эти поиски похвальны, поскольку свидетельствуют о растущем интересе к отечественной истории. Похвален и энтузиазм историков и любителей и их бескорыстное стремление разгадать загадки истории. Плохо лишь то, что этот поиск сопровождается все возрастающим сомнением в достоверности летописных известий. Если быть более точным, то это даже не сомнение, а полное отсутствие доверия к словам летописей. Исследователи так увлекаются своими идеями, что все летописные факты, противоречащие этим идеям, без всякого смущения относят в разряд ошибок летописцев и исторических заблуждений. Тем самым формируется предвзятое представление о составителях отеческих хроник как о людях малосведущих или, даже, невежественных. Это почти по Пушкину: мы ленивы и нелюбопытны.

Сомневаться всегда полезно, но вот полностью отрицать правдивость отеческих хроник вряд ли оправданно. И тому можно привести много примеров.

Попробуем предположить, что в летописных источниках нет существенных ошибок и каждому летописному слову можно доверять. Поможет ли такое допущение более точно определить место Куликовской битвы?..

Именно с полного доверия к древнему тексту мы и начнем наш исторический поиск и постараемся внимательно отнестись к каждому летописному слову и извлечь из него как можно больше нужной для нас информации.

***

Начнем наш поиск с попытки определить тот путь, которым двигалось русское войско к месту сражения.

В летописях и сказаниях нет ни слова о том, по какому берегу Дона князь Дмитрий Иванович вел свои войска. Но после того, как помещик Степан Нечаев открыл Куликово поле на правой стороне Дона (и на правой стороне Непрядвы), и его версия была признана историками, то для согласования летописных известий требовалось, чтобы русские войска шли по левому берегу Дона. Иначе ставилась бы под сомнение летописная запись о переправе через Дон. Исследование отставного капитана флота Ивана Афремова закрепило именно этот вариант. Он все топонимы, упоминаемые летописями при описании Куликова сражения, -Гусин брод, Кузьмина Гать , Березуй – указал в тех местах, которые соответствовали именно левобережному варианту движения русских войск. И он был первым, кто составил схему движения русских войск от Коломны до устья Лопасни, и далее до устья Непрядвы по левому берегу Дона. Эта схема в научном мире была принята единодушно.

Но соответствует ли этот маршрут реальному маршруту движения русских войск?

Чтобы ответить на этот вопрос, вначале уточним, откуда Мамай выступил в поход? «Сказание о Мамаевом побоище» об этом говорит предельно ясно: