Юрий Тихонов - Афганская война Сталина. Битва за Центральную Азию

Однако тот же В. Меркулов, когда в руки советских контрразведчиков попал единственный документ, из которого явствовало, что Сиддик-хан предоставил в распоряжение германского посольства в 1941 г. список верных ему людей, направил 10 ноября 1945 г. Л. Берии рапорт с предложением пересмотреть первоначальный план использования афганского эмигранта, а его самого «арестовать как немецкого шпиона, а его семью, состоящую из жены и троих детей, передать афганскому посольству в Москве для отправки в Афганистан». 6 марта 1946 г. Сиддик-хан был арестован{14}.

Уже на следующий день его жена Хурия-ханум написала письмо на имя Сталина с просьбой освободить ее супруга. Разумеется, этого не произошло, но условия содержания Сиддик-хана в тюрьме стали более сносными. Жена смогла передать ему теплые вещи, крайне дефицитные в 1946 г. консервы и даже ватное одеяло. Самое главное: во время допросов из него не пытались выбить признательные показания, а стремились получить как можно больше достоверной информации о его прошлом.

В заключении Сиддик-хан упорно отрицал сотрудничество с германской разведкой и при любом удобном случае подчеркивал, что в своей деятельности Аманулла-хан и он всегда ориентировались на Советский Союз, которому они не принесли никакого вреда. Продуманное и стойкое поведение афганца во время следствия сыграло определенную роль в его спасении.

Окончательно его дальнейшая судьба определилась летом 1946 г., когда афганское правительство твердо решило урегулировать с СССР пограничный вопрос. В связи с этим 6 июня 1946 г. И. Сталин наконец-то принял посла Ахмат-хана по его просьбе. Впервые с 1938 г. афганский дипломат смог встретиться с главой Советского правительства лично. Данная встреча означала, что в советско-афганских отношениях наметился важный поворот к лучшему. Чтобы ускорить этот процесс, необходимо было окончательно избавиться от груза прошлых ошибок.

В связи с этим И. Сталин во время беседы с Ахмат-ханом подверг резкой критике Амануллу-хана за его непродуманные реформы в Афганистане. Афганский посол с готовностью согласился с тем, что бывший монарх был «глупым человеком». Таким образом, И. Сталин дал понять афганской стороне, что Советское правительство окончательно отказывается от какой-либо поддержки Амануллы.

В свою очередь, афганский посол выразил готовность ускорить «решение пограничного вопроса». Сталин пообещал, что «переговорит с Молотовым и выяснит, сколько времени потребуется для решения этого вопроса»{15}. Территориальная проблема, несколько десятилетий осложнявшая советско-афганские отношения, в принципе была решена за несколько минут.

После этого Ахмат-хан стал настойчиво просить Сталина освободить Сиддик-хана и «разрешить ему выехать куда он хочет». Сталин пообещал освободить Сиддик-хана. В итоге 14 июля 1946 г. Сиддик-хан был освобожден и выслан с семьей в Восточную Германию, где за ним и его окружением был установлен постоянный надзор. Ему вернули собственность, которую он сохранил даже после образования ГДР, что позволило семье жить в достатке на собственной вилле. После долгих лет борьбы и интриг он признал свое поражение и, вероятно, обрел покой. Даже с Амануллой он больше не поддерживал отношений. Сиддик-хан Чархи, забытый как бывшими соратниками, так и могущественными врагами, умер в 1962 г. в ГДР.

В 1946 г. в Москве оказался и Ф. Гроббе, который курировал амануллистов, включая родственников самого Амануллы-хана, в период Второй мировой войны. Вместе с ним в СССР был доставлен и его личный архив. Большого интереса к этому немецкому дипломату советская разведка не проявила, но до середины 50-х гг. он находился в СССР, а затем был освобожден{16}.

Трагичнее всех закончилось пребывание в СССР для О. Нидермайера, которого в 1942 г. против воли назначили в Туркестанскую дивизию, сформированную из восточных националистов, перешедших на сторону Германии. Формально к этой дивизии был причислен и «Индийский легион».

В 1944 г. О. Нидермайер принял участие в неудачном заговоре против Гитлера. Покушение на Гитлера не удалось. Начались повальные аресты заговорщиков. 24 января 1945 г. он был арестован гестапо и получил длительный срок заключения. Очевидно, что доказательств у гестапо против О. Нидермайера не было, а признательные показания из него выбить не удалось.

Оказавшись благодаря американским войскам в 1945 г. на свободе, он, опасаясь мести англичан за его деятельность в Иране и Афганистане в период Первой мировой войны, перешел в советскую зону оккупации и сдался представителям Красной Армии. С его стороны это был крайне рискованный и, как выяснилось позднее, ошибочный шаг, который нельзя было делать бывшему командиру Туркестанской дивизии. Особым совещанием при министре госбезопасности СССР он был приговорен к 25 годам тюрьмы и до самой смерти в 1948 г. находился в заключении во Владимирском централе.

Будь О. Нидермайер здоров, у него был бы шанс выжить и вернуться в Германию. Смертность среди пленных офицеров вермахта в СССР была довольно низкой: многие немецкие генералы в середине 50-х г. были переданы советской стороной властям ГДР. Однако во время экспедиции на Средний Восток в годы Первой мировой войны О. Нидермайер заболел туберкулезом, который обострился уже в застенках гестапо и продолжал прогрессировать в фашистском концлагере, а затем и в советском плену{17}. К настоящему времени О. Нидермайер реабилитирован.

Советская разведка довела отдельные «афганские» дела, начатые в годы Второй мировой войны, до конца 40-х гг., а потом они были закрыты. Дольше всех под наблюдением внешней разведки СССР, разумеется, находились «пуштунская проблема» и Факир из Ипи, так как после распада Британской Индии между Пакистаном и Афганистаном с новой силой вспыхнул старый спор из-за полосы «независимых» пуштунских племен. Обе страны балансировали на грани войны. В этих условиях главная нагрузка по добыче информации о положении на афгано-пакистанской границе вновь легла на плечи разведчиков, действовавших в Кабуле... Но это уже были обычные «рабочие будни» спецслужб в мирное (!) время.

В ХХ в. человечество столкнулось с феноменом активного соперничества великих держав в различных районах Азии и Африки. Процесс глобализации превратил локальные конфликты и различные повстанческие движения в восточных странах в важный элемент международных отношений. Наиболее ярко эта тенденция проявилась в период двух мировых войн в Афганистане. Будучи «перекрестком» Центральной Азии, эта страна была (и будет) объектом пристального внимания дипломатических ведомств и спецслужб многих государств.

Длительное соперничество в Афганистане осуществлялось различными государствами с целью получить плацдарм для проникновения в приграничные области Российской империи – СССР и Британской Индии. Вакуум власти, большое количество вооружения у населения и сепаратизм местной элиты создавали благоприятные условия для проведения в этих районах подрывных акций. После бурных событий в Чечне нет необходимости доказывать пагубность, включая внешнеполитический фактор, для любого государства наличия подобных приграничных «горячих точек».